Улыбка на лице и пистолет с глушителем в руке – Макар в своем репертуаре. Очень хочется съездить по этой счастливой физиономии, несмотря на оружие. Пока смакую эту мысль, в номере гаснет свет. Кто-то меня толкает, и я падаю на устланный ковром пол. Тихий хлопок. Видимо, Макар успевает нажать на курок. Дальше возня и сдавленный крик. Загорается свет. Лежу на полу, рядом Светлана. Оба целы. Макар все в том же кресле, но уже без пистолета. Все еще улыбается, гад, правда, не так жизнерадостно. Да и какое веселье, когда тебя держат за руки два здоровенных амбала. Слышу над головой знакомый голос:
– Хорош лежать, вставайте!
Тупо смотрю на улыбающегося Михаила. Не вижу, но полагаю что у Светланы видок не лучше. Михаил протягивает нам руки и помогает подняться с пола. Что-то командует амбалам. Те вынимают Макара из кресла и тащат к двери.
– Одну минутку!
Преграждаю им путь и отвешиваю 'товарищу' смачную оплеуху. У того аж голова дернулась. Наконец- то вижу лицо Макара без улыбки. С наслаждением заглядываю в его ненавидящие глаза и отступаю в сторону. Теперь мы в расчете!
На журнальном столике початая бутылка вина и три стакана. Вокруг столика в мягких креслах вновь объединившаяся троица: я Светлана и Михаил. Он говорит, мы слушаем.
– … После выстрела оглушило так, что вырубился, еще не долетев до земли. Боялся, что добьют. Но они, похоже, даже проверять не стали.
– Еще бы! – воскликнула Светлана. – Ты ведь мозгами полсалона забрызгал.
– И все равно еще много осталось, – довольным голосом произнес Михаил. – После вашего отлета кинулся в диспетчерскую, а там все разгромлено и одни трупы. Пока суд да дело потерял время. Дальше шел только по вашим следам. На уступ высадился, когда там уже все догорало. В вашу гибель не поверил. Обрадовался, когда обнаружил вас в Ла-Пасе. Узнал, что взяли билеты в Каракас и решил дожидаться вас здесь. И, как видите, едва не опоздал.
– По-моему, ты успел вовремя, – успокоила Михаила Светлана. – Ты не знаешь, что Макару от нас было нужно?
– То же, что и Геваре, – пожал плечами Михаил. – Денег.
– Так кто они все-таки, эти марксисты-ленинисты? – спросил я.
– Они давно уже не марксисты, а ленинистами так и вовсе не были, – пробурчал Михаил. Были когда-то анархистами, но постепенно превратились в околореволюционную шантрапу. Последнее время ввязались в одно очень грязное дело, за что их америкосы и почикали.
– Что за дело? – полюбопытствовала Светлана.
– В подробности я не посвящен, – уклонился от ответа Михаил.
– Хрен с ними обоими, – подвел я черту под разговором о Геваре и его подручном. – Поведай нам, что это за фокус с твоей мнимой смертью. Он ведь в тебя боевым стрелял?
– Стрелял боевым и попал куда надо, – похохатывая, ответил Михаил. Посмотрев на наши раздосадованные физиономии, смилостивился: – Ладно. – Михаил двумя руками уцепился за волосы и снял их с головы. – А теперь смотрите. – Михаил, поблескивая лысиной, положил на стол парик, перевернув его обратной стороной. К той части длинных волос, которые прикрывали шею, был прикреплен муляж затылка. – Теперь понятно? Эту штуку мне подарил один мой хороший знакомый мастер по спецэффектам. Когда пуля попадает в муляж, она проходит через специальный слой, гасящий инерцию. Одновременно создается внешний эффект попадания в настоящий затылок.
– А если бы он выстрелил тебе в спину? – спросила Светлана.
– Если бы да кабы. Знаю я эту публику. Они в затылок любят: и надежно, и экономия патронов.
Ушел Михаил только под утро. На прощание сказал:
– Отсыпайтесь. После обеда устрою вам экскурсию по городу, тут есть на что посмотреть, а завтра летим домой.
Москва встречала нас низким небом затянутым свинцовыми тучами. Ветер гонял по летному полю снежные крошки.
– Ну что, дождалась? – спросил я у Светланы. – Об этом ты мечтала?
Ничего не ответила Света, лишь лукаво блеснула глазами…
Книга вторая
'ЛАТИНСКОЕ ТАНГО'
Первое утро на пенсии. Проснулся по привычке в заданное время, а вставать-то и не обязательно. Лепота! Будь она неладна. Снова заснуть не получается, тогда чего лежать? Встал, пошлепал в ванную. На кухне непривычно тихо. Роза решила: раз мужу не на работу, то и с завтраком можно не торопиться. Чудно?. Уж и не припомню, когда последний раз вставал раньше жены. Мы с некоторых пор спать стали порознь. Как общие интересы спать вместе пропали, так и стали. Благо, жилплощадь позволяет. Принял душ, не спеша побрился, вышел из ванной, а на кухне уже что-то шкворчит. Услышала, значит, боевая подруга, что я на ногах. Пошел целовать в щеку. Пенсия пенсией, а ритуал соблюсти должно.
– Чего вскочил? – спросила жена. – Машина-то, когда должна приехать?
– К половине десятого. – Лешка Збруев, которому я сдал дела, обещал прислать машину, чтобы отставной генерал смог забрать из кабинета личные вещи. Осуществить, так сказать, прощальный – слово- то какое гадкое – визит.
– А сейчас едва перевалило за семь. Мог бы еще часок поваляться.
– Да я не специально. Просто глаза сами открылись, а мять попусту простынь, ты знаешь, я не привык.
– Какие твои годы, привыкнешь, – обнадежила жена. – Садись завтракать, пенсионер!
Меня аж передернуло всего. Хорошо, Роза не видела, приняла бы на свой счет. Вот ведь, был 'товарищ генерал', да весь вышел. Генерала, конечно, никто не отнимет, так им и помру, а за 'товарища' обидно. К слову 'пенсионер' его не подставишь. 'Товарищ пенсионер' звучит совсем глупо.
– Может тебе чего покрепче налить? – покосилась Роза, ставя передо мной чашку с чаем. – Ты как после вчерашнего?
Как, как – хреново! Но спиртного перед работой, пусть теперь и бывшей, употреблять все одно не буду. Ни разу Михаил Сологуб не входил через КПП с запашком – обратно всякое было, даже выносили под руки, но туда, ни-ни! – не сделает этого и сегодня. А вчера хорошо погуляли. Деньжищи, конечно, ушли немереные, но так и случай особый. Ладно, Роза присоветовала деньги загодя откладывать. За раз не потянул бы. Интересно, можно куда подарки пристроить, что вчера надарили? Хотя бы за полцены. Они ведь дорогие, хоть и бесполезные. А орден порадовал. Теперь уж точно не крайний – последний в жизни.
Что там время? Пора одеваться. Смотрюсь в зеркало. Мундир выглажен, – Роза свое дело знает – сидит как влитой, а вот рожа подкачала. Ну, это мы подправим. Пара глотков спецпойла из потайной бутылочки. Припас как-то по случаю и прячу теперь от жены. Роза эту микстуру не любит, говорит, что шибко она для здоровья вредна. Ну и пусть. Зато ни вида, ни запаха! Алкозельцер хваленый по сравнению с ней – моча. Есть, правда, один побочный эффект: от этого спецпойла мозги становятся оловянными. Но так мы люди военные, других нам и не положено, дабы иметь перед начальством вид лихой и придурковатый, как завещал нам Петр Великий. Перед подчиненными, правда, вид получается тот же, но так я ж говорю: есть побочный эффект.
Лешка Збруев встретил меня на пороге теперь уже своего кабинета. Он для моих проводин больше всех старался. Так ведь не задаром. Управление, вот, получил, на днях генерала получит. Хотя, что это я? Он ведь больше не как зам, как друг старался.
