расслышала что, тогда я включила крик гориллы. Это заставило старух перекреститься.
– Не иначе, мутант какой, Дуся, – предположила вторая, – сейчас же кругом радиация.
– Ой, Михаловна, пойдем отсюда, ради Христа, – попросила первая, и старухи, подхватив корзинки, с завидной для их возраста скоростью двинулись в сторону трассы.
Отлично, я встала и пошла следом. Когда до трассы оставалось совсем немного, позвонил Гриня. Он сообщил, что на месте, ждет под столбом, отмечающим двадцать четвертый километр.
– Скоро буду, – пообещала я.
Пробравшись через густой подлесок, я вырвалась к трассе. Мимо меня к городу промчались две машины. Я сделала вид, что тру глаз, а сама на самом деле прикрыла лицо, на всякий случай. Видок у меня был что надо, поэтому лучше избегать чужих взглядов. Осмотрелась и пошла по обочине к километровому столбу. Старый, обшарпанный «Урал» стоял у дороги. Гриня и какой-то долговязый очкарик стояли рядом, дымя дешевыми сигаретами.
– Привет, – поздоровалась я.
– Наконец-то, – буркнул неприветливый Гриня. – Забирай свои баулы.
Я подошла, вытащила сначала одну сумку, потом другую, поставила их на землю и смахнула выступившую на лбу испарину.
– Кирпичи в них, что ли?
– Вам виднее, – резонно заметил долговязый.
Криво улыбнувшись ему, я попросила Гриню помочь донести мне сумки метров двести, чтоб потом их не сперли, когда я понесу одну, а другую замаскирую где-нибудь.
– Ладно уж, помогу, раз тебя кто-то инвалидом сделал, – смилостивился Гриня, взял одну сумку и бросил долговязому: – Вадя, подожди меня, я ща.
Вдвоем мы углубились в лес. Остановились на некотором расстоянии от трассы, и я стала проверять содержимое сумки, все ли положила тетя. Сумки были уж больно подозрительно большие. Кроме написанного, тетя положила теплую кофту, которую я не заказывала, несколько смен белья, еще кучу ненужной дребедени. В небольшой картонной коробке лежали гранаты, в другой винтовка с оптическим прицелом, патроны. Перебирая все это, я вновь услышала знакомые шаги. Опять старухи. Я их опередила, но теперь они вновь меня настигли. Торопливо я принялась прятать все в сумки. Успела, как раз когда они вышли к нам. Выпрямилась и улыбнулась.
Старухи улыбкой не ответили. Их встревоженные глаза были прикованы к моему боку. Я проследила за направлением их взгляда и увидела, что одна пола пиджака задралась, обнажая кобуру с пистолетом. Прикрыв оружие, я принужденно улыбнулась. Только отделаться так просто от старух не удалось.
– Эйто чевой-то у вас там? – проскрипела Михайловна.
– Ничего, – буркнула я, – игрушка.
– Не похожа на игрушку, – заметила Евдокия. Ее маленькие цепкие глаза исследовали меня с ног до головы и переместились к сумкам. – А что в сумках? Не гексоген ли? Вы случаем не террористы?
– Случаем нет, – отрезала я. – Если б мы были террористами, то укокошили бы вас на месте. Дело намного серьезнее. Вопрос государственной безопасности. Я не могу вам ничего говорить, но меня отправили сюда с секретной миссией. В лесу полно наших людей.
– Эйто из-за мутанта в лесу? – спросила Михайловна. Из-за очков с толстыми линзами она сама напоминала пришельца из космоса, но я воздержалась от комментариев и подтвердила:
– Да, из-за мутанта. А вы откуда знаете? Это же военная тайна.
– Да уж тайна, – хохотнула Евдокия, заколыхавшись как студень. – Он ревет на весь лес. Аж мурашки по коже. Развели, паразиты, тут всякую нечисть. Управы на вас нет.
– Мы стараемся это исправить, – серьезно сказала я и сделала страшные глаза. Гриня покатывался со смеху за спиной у старух. – От лица Министерства обороны обещаю, что мутант будет изловлен в течение сорока восьми часов, а пока у меня к вам есть просьба. Скажите односельчанам, чтоб не ходили в лес. Мутант очень опасен, нападает и высасывает мозг.
– Дожились, – вздохнула Евдокия.
– Я могу рассчитывать на вашу помощь? – вкрадчиво, но с нажимом произнесла я. – Мутант не должен вырваться, а тем более попробовать человеческой крови.
– Хорошо, мы всех предупредим, только вы уж его изловите, – попросила Евдокия.
А Михайловна поинтересовалась, глядя на Гриню:
– А эйто что за пащенок, скалится все?
– Это тоже продукт нашей лаборатории, – пояснила я. – Человек, но с обезьяньим мозгом. Благодаря этой комбинации гибриды становятся отличными помощниками.
– Чего?! – вспыхнул от обиды Гриня.
Я наклонилась к старухам и доверительно шепнула:
– Они очень обидчивы и не любят, когда им говорят про обезьяний мозг.
Старухи были в ужасе:
– Да вы прямо фашисты какие-то! Что с ребенком сделали. – Евдокия схватилась за сердце, а ее подруга заявила, что у нее сейчас голова лопнет от всего этого.
Я еще с пятнадцать минут обрабатывала бабулек, а потом указала на Гриню и предложила:
– Хотите, он вас отвезет до дому, чтобы с вами ничего не случилось по дороге? Мутант как раз боится звука мотоцикла.
– А мальчишка-то сможет, с обезьяньим-то мозгом? – скептически спросила Евдокия.
– Дуся, да ты че, я видела по телехвизору, как обезьянки на мопедах ездили, – вмешалась в разговор Михайловна. – У обезьянок даже лучше, чем у людей, выходило.
– Да у меня как раз мозг цирковой обезьянки, – зло бросил Гриня.
– Идите, мотоцикл там, у дороги. – Я спровадила старух, а сама вернулась к Грине. – Чего надулся как пузырь?
– А че за базар, что у меня обезьяний мозг? – обиженно фыркнул Гриня. – Сказала бы, что у тебя обезьяний мозг. В следующий раз я хрен тебе что повезу.
– Расслабься, – велела я. – Отвезешь старух в их деревню, но не прямым путем, а поколеси немного по округе. Скажи, что ты сбиваешь мутанта со следа, чтоб не привести его за собой к их дому. Покатай их так, чтоб им было уже не до чего. За это получишь премиальные. Вот задаток. – Я нащупала во внутреннем кармане пиджака бумажник, достала его, развернула и вытащила из отделения для банкнот все, что там было. Протянула обалдевшему Грине: – Ну как, работаем?
– Да за эти деньги я их укатаю до смерти, – воодушевленно заявил мальчишка.
– До смерти не надо, – заметила я. – Но запомни, старушки только кажутся безобидными, слепыми, глухими и маразматичными. На самом деле они все видят и слышат. Держи с ними ухо востро. Когда я работала в Москве, в ФСО, одна такая единственным ударом нокаутировала депутата, имевшего черный пояс по карате. Тот по неосторожности вышел из своего «Мерседеса» и пошел к очереди в обменник...
– Да ладно, брешешь, – не поверил Гриня.
– Я совершенно серьезно, – ответила я. – Никто из охраны не ожидал подобного. Никто не успел среагировать. Поэтому запомни – самый тщедушный противник может оказаться намного опаснее накачанного громилы. Это тебе на будущее. Громила рассчитывает на свою силу, а тщедушный всегда ударит внезапно, исподтишка, чтобы поразить со стопроцентной гарантией. Он отлично понимает, что второго шанса ему не дадут. В общем, завезешь бабок подальше, скажешь, что мотоцикл сломался. Твоя задача удерживать их до четырех часов. Справишься?
– Как два пальца об асфальт, – задиристо усмехнулся мальчишка.
Двадцатью минутами позже я стояла и смотрела, как они отъезжают. Феерическое зрелище. Проржавевшая во многих местах выхлопная труба мотоцикла выдала серию выстрелов. Дорогу заволокло сизым дымом, словно поле боя во время массированной артподготовки. Когда мотоцикл скрылся из виду, я вернулась в лес, подобрала сумки и потащила их к вертолету. Задача была не из легких, и к концу пути у меня дрожали все мышцы, а сердце заходилось, готовое взорваться. Отдышавшись, я принялась разбирать принесенные вещи. Уваров все так же сладко похрапывал. Смятая записка с сообщением валялась на земле.
В большей сумке обнаружился завтрак, приготовленный для меня тетей Милой. Все тщательно
