Апостола и Мучеников. Перед выступлением Феодосий молится еще раз (у дорожного столба на седьмой миле) в совсем недавно построеннной им церкви Иоанна Баптисты, на парадном плацу армии, где император держал речь перед выступающими частями и где лишь в прошлом году помещена для хранения якобы голова Иоанна Крестителя Евгений и Арбогаст заняли грушевый лес в конце юлианской альпийской дороги и установили там статую Юпитера. Феодосий по прибытии к перевалу бросился на землю, воззвал со слезами к небу, провел молясь всю ночь в часовне. А к утру, когда он заснул, ему явились перед решающей битвой у Фригиды (ныне Виппах), у притока Изонцо, евангелист Иоанн и апостол Филипп, «в белых одеждах и на белых конях», с радостным обращением «быть в хорошем расположении духа» (Феодорит) Перед резней «глубоковерую — щий император» тоже молясь коленопреклонился, видимый всем, потом дал (об этом сообщает Оросий) крестным знамением сигнал к атаке (signo crucis signum proelio dedit), а его солдаты тоже понесли впереди «крест Избавителя» «Идите за святыми, — вскричал палач Фессалони, — нашими поборниками и путеводителями».
Так 5 и 6 сентября 394 г, в союзе со Спасителем, многими святыми, предательством младших офицеров и погнавшим против врага ураганом, решившим битву, сделавшим сторонников Евгения неспособными к борьбе, «бесстрашно сразили врага» (Феодорит) — «больше молитвой, чем силой оружия», — утверждает Августин. Уже в первый, для Евгения благополучно прошедший день сражения, — с большим удовлетворением и, пожалуй, преувеличением испанский священник Оросий сообщает о 10 000 павших готов. Ибо на стороне Феодосия сражался также контингент из более чем 20 000 вестготов под предводительством Алариха, — имевший особенно большие потери. Готы поэтому думали, — возможно, не без основания, — что император преследовал цель их ослабления. Во всяком случае, воины Феодосия отступили в темпе, близком к бегству, а Евгений уже раздавал своим воинам подарки. Но после второго дня сражения, который решил бора, фронтально секший лица евгенианцев циклон, естественно, — «Божий суд», Евгений был выставлен в оковах напоказ и тотчас обезглавлен, его голова была пронесена на шесте по Италии Арбогаст еще два дня блуждал по горам, а потом закололся сам Отцов же церкви утешило то, что резня поглотила в армии Феодосия прежде всего «варварских» солдат. А Амвросий, который однозначно называл узурпатора, когда тот еще правил, христианином и «clementissimus imperator», теперь впервые именует его «indignus usurpator»,[202] его войско «infideles et sacrilegi»,[203] сравнивает триумф его противника с победой Моисея, Иосифа, Давида и счастлив очищению империи от «грязи недостойного узурпатора», «бесчеловечности варварских разбойников», как он заверял Феодосия в письме, вслед за которым, однако, он отправил второе, более сильное, прежде чем поспешил сам, лично поздравил и держал благодарственную службу, с вестью о победе в руке во время мессы. Разумеется, он просил также, — достаточно понятно, — о пощаде к евгенианцам (Аналогично действовали немецкие епископы еще позже 1551 года, — в 1945-м). И Феодосий даже верил, что победил благодаря молениям Амвросия, который со своей стороны, не переводя дыхания, перечисляет благочестие и военное руководство Феодосия. Все-таки император из-за пролитой крови некоторое время воздерживался от евхаристии, — так сказать, вначале убивают, потом каются, потом убивают снова.
Августина тоже радовало, что победитель сбросил поставленные в Альпах статуи Юпитера и подарил золотые молнии, «весело и благосклонно», пешим связным «Языческих идолов он велел разрушить повсеместно, так как ясно понял, что наделение земными благами во власти истинного Бога, а не демонов».
«Итак, таким был император в мире и войне, — радостно комментирует набожный епископ Феодорит, — всегда молил Бога о помощи, и всегда она ему оказывалась». Правда, скоро он умер, 17 января 395 г, 48-ми лет, от водянки. (А другие императорские питомцы Амвросия достигли едва ли половины этого возраста). Однако и на смертном ложе он «больше думал о благе церкви, чем о своей болезни», — сообщает Амвросий, который во время торжественных похорон и в погребальной речи в Милане — само собой перед войском — восхвалял смирение и милосердие государя, назвал его идеальным образом христианского правителя, а итогом его жизни якобы последние слова «Я любил», естественно, в смысле Павла, согласно которому любовь — исполнение законов. В то время как по словам Феодорита император умирая рекомендовал «совершенное смирение». «Так как благодаря этому, — сказал он, — мир будет сохранен, война закончится, враги будут обращены в бегство». На логику церковных деятелей едва ли можно надеяться. В XII-м веке высокородный епископ Отто фон Френзинг, чья «Chronica» считается вершиной средневековой мировой хронистики, утверждает, что после 388 г при императоре Феодосий царило «время совершенной радости и незамутненного мира».
А когда 4 апреля 397 г усоп сам Амвросий, благоприча-щенный святых таинств (останки его покоятся сегодня, о чем он, пожалуй, вряд ли мечтал, — в одном ларе с останками «Гервасия» и «Протасия»), его борьбу продолжил новый герой.
ГЛАВА 10
УЧИТЕЛЬ ЦЕРКВИ АВГУСТИН (354–430 гг.)
«Августин — величайший философ древних времен и гениальнейший, влиятельнейший теолог церкви исполненный пламенной любви к Богу и самоотреченной любви к ближнему, омытый кротким сиянием доброты и притягательнейшей любезностью»
«Как гениальный мыслитель, острый диалектик, одаренный психолог, редкого религиозного накала, одновременно любезный человек, Августин уже при жизни был великим путеводителем латинской церкви Его значение для позднейших времен едва ли может быть переоценено»
«Бог сам делает это для нас через нас, когда мы просим, угрожаем, наставляем, когда вас касаются утраты или страдания, когда законы мировой власти касаются вас»
«Но что зависит оттого, какого рода смертью заканчивается эта жизнь?» «Это точно, я это знаю, — еще никто нигде не умирал, кто когда-нибудь не должен умереть». «Что все же имеют против войны? То, что люди, которые однажды должны умереть, там погибают?»
«Для меня движущая сила — любовь»
«Скрытая мстительность, мелкая зависть стали
