дисках.
– Это книги и фильмы о колдовстве. Раз ты вступила на путь борьбы с черными магами, ты должна быть вооружена. Здесь руководства, инструкции, рецепты всяких отваров, заговоры. Фильмы художественные, но и из них можно почерпнуть много полезного. Да, я записалась на курсы экстрасенсов и тебя записала, правда, там отборочные туры какие-то, но мы, думаю, их пройдем.
– Объясни мне, дорогая моя, – я старалась сдержать себя, – как ты представляешь себе союз церкви с магией? И то и другое категорически отрицает друг друга.
– Не расстраивай меня, – рассердилась Алина. – Если я чего задумаю, все равно сделаю. Лучше скажи, как тебе батюшка? Жаль, что женат. Ты знаешь, сейчас очень модно быть матушкой? Только замуж надо выходить за семинариста, вроде, принявшие сан принимают автоматически и обет безбрачия. Вот, гадство! Значит, мне в мои года придется охмурять семинариста? Ну, ничего, сейчас модно не только быть матушкой, но находить себе мужа лет на десять-двадцать младше. Посмотри, мне платок идет?
Я не успевала за потоком вопросов и мыслей подруги, но меня это не напрягло, а скорее расслабило: уже завтра Алина забудет обо всех запланированных мероприятиях и придумает что-то новое. К тому же, несмотря на мою кажущуюся покорность, все будет так, как удобно мне. Не знаю, по иронии судьбы или велению свыше постоянно меняющиеся увлечения подруги часто играли мне на руку.
ГЛАВА 4
Все-таки полезно иметь под рукой таких свободных от условностей социальной среды помощников, как Люся и Вася. Ребята умудрились сутки не выпускать из виду мужа Ирины, им не впервой было ночевать у подъезда на лавочке, перекусывать на ходу, справлять нужду в подворотне. Уже на следующий день они предоставили мне превосходное досье на Сергея Седых, мужа Ирины.
В первый раз из дома он вышел около двенадцати, отправился в фитнес-центр. Люся купила разовый абонемент, проникла внутрь и крутилась возле формирующего красивые кубики на животе альфонса. Она смогла запечатлеть на фотоаппарат несколько моментов флирта последнего с инструкторшей. Самой важной частью этого флирта явился факт дарения симпатичного браслетика из дорогого бутика бижутерии. Несколько чмоков можно было простить, у представителей современного бомонда они не считаются преступлением, а вот растранжиривание денег жены на посторонних девиц – оставим.
После занятий спортом Сергей пообедал в ресторане, оставил щедрые чаевые и заехал в нотариальную контору. Люся зашла за ним и даже пыталась подслушать, о чем говорил ее подопечный за закрытой дверью, но дверь была закрыта плотно, а секретарша блюла секреты компании весьма бдительно. Люсе удалось услышать лишь несколько имен: Ирка, Серафима, Катька. Зато от ее внимания не ускользнуло, что у Сергея и нотариуса довольно дружеские отношения: разговаривали они долго, потребовали в кабинет кофе с коньяком, вышли обнявшись.
Мои приятели здраво рассудили, что дружба с нотариусом – не рядовой случай, и разделились: Вася остался возле конторы, Люся продолжила слежку за Сергеем. Васе удалось довести нотариуса до дома и у постоянно проживающего под лестницей подъезда бомжа выяснить, что нотариус, Валерий Яковцев, разведен, сожительствует с молодой медсестрой, Катькой, нужды не испытывает. По крайней мере, в его мусорном пакете можно найти почти свежие огрызки колбасы и едва самую малость подгнившие фрукты. Вася купил в ближайшем ларьке бутылку и попросил коллегу присмотреть за мусором Яковцева: колбасу он позволил забирать себе, а вот какие-нибудь исписанные бумажки – оставлять для него. Место работы, имя, фамилию медсестры Вася аккуратно записал на ладони.
Местный бомж жил под лестницей давно, был любознательным и вежливым, выгонял из своего подъезда наркоманов и других бродяг, и жильцы относились к нему снисходительно. Один раз ему даже удалось предотвратить ограбление квартиры: услышав из своего закутка тихий разговор злоумышленников, он постучал в первую попавшуюся квартиру и попросил вызвать милицию. Грабителей задержали, а благодарные хозяева спасенного имущества самолично затащили под лестницу старый диван и похлопотали за новоявленного консьержа перед участковым. Правда, не все жильцы относились к нему благосклонно, например, тот же Яковцев брезгливо морщил нос, а один раз даже пнул ногу, который необычный консьерж нечаянно высунул из под лестницы. Поэтому последний и согласился дружить с Васей против недоброго нотариуса.
Люся тоже достойно отработала обещанный гонорар: как и следовало ожидать, Сергей встретился со своей подругой: встреча была нежной, даже бурной, жила девица на последнем этаже многоэтажки, поэтому окна зашторивать не считала необходимым. По номеру, который Сергей набрал на домофоне, Люся вычислила расположение квартиры, и из окна чердака соседнего дома сделала серию четких и не оставляющий сомнений в неверности своего подопечного снимков: простых товарищеских чмоков там даже в начале не наблюдалось, все было гораздо серьезней. Перед визитом к подруге неверный оставил в ближайшем супермаркете среднюю зарплату учителя из провинции: являться перед возлюбленной без набора деликатесов и роскошного букета было не в его правилах.
Я пролистала газету объявлений, договорилась с печником и оконной фирмой, перечислила через Интернет деньги и попросила Васю и Люсю по мере возможности присматривать за Сергеем, его подругой и нотариусом: свою работу они выполнили, и выполнили ее так хорошо, что вполне могли бы еще нарыть для меня другие, не менее важные, сведения. Вася и Люся являлись натурами деятельными, проживание на заброшенном кладбище было бедно событиями, поэтому они с радостью ухватились за мое предложение.
Ариша переживал период нового увлечения, Алина куда-то исчезла, поэтому дома я была одна, и никто не мог помешать мне работать: я пролистала на экране монитора снимки с фотоаппарата, набросала схему.
Сергей водит дружбу с нотариусом. Судя по всему, в данный момент эта дружба подкреплена общим делом: просто так в гости в рабочее время обычно не ходят. Зачем мужу Ирины нотариус? Люся говорит, что в разговоре упоминалось имя Ирины, госпожи Серафимы и некой Катерины. Катька – имя медсестры, сожительницы Яковцева. Работает она в той же поликлинике, что и подруга Ирины, Юля. Это хорошо: Юля на нашей стороне, значит, сможет дать объективную оценку этой самой подруги нотариуса. Сегодня же постараюсь к ней заехать. Но сейчас, пока не стало слишком поздно, нанесу визит Ирине: должна же я поменять банку с кофе!
Ирина все еще была на больничном. Я купила положенных в этом случае фруктов, маленький йогуртовый тортик и напросилась в гости. Впрочем, «в гости» в данном случае казалось не совсем верным определением: мне надо было знать конкретно, что получил бы Сергей в случае смерти Ирины. Не зря же он провел столько времени у нотариуса!
Ирина выглядела плохо, была слаба. Набравшись наглости, я, как и в прошлый раз, заварила ей чаю, подменила отравленный кофе на новый, разрезала тортик.
– Ирина, поймите меня правильно и не делайте поспешных выводов, – начала я разговор, – я должна знать, есть ли у вас завещание?
– Да, – криво улыбнулась она, – я знаю, что произвожу впечатление доверчивой, даже глуповатой женщины. Вы думаете, обеспеченная, но сексуально озабоченная женщина нашла себе мальчика на содержании и наивно полагает, что он живет с ней из-за большой и страстной любви? Я догадываюсь, что Сереже нравлюсь не только я, но и мои деньги. А что плохого в том, что он любит во мне не слабое и никчемное создание, а сильную женщину? Что плохого в том, что я зарабатываю себе возможность иметь то, что хочу? Я не воровка, по трупам не разгуливаю, у жены и детей Сергея не увела, кому я делаю плохо? Кому он делает плохо? Грани морали никогда не бывают четкими. А что касается моей наивности… знаете, у меня в жизни была ситуация, когда мужчина сделал мне очень больно. Я ему верила безоглядно, а его интересовали только мои деньги. Тогда я дала себе слово, что, как бы я ни была влюблена, как бы ни верила мужчине, все мои средства будут оформлены только на меня, а наследниками, в случае моей смерти, станут племянники. Понимаешь, это страховка не от покушения на мою жизнь, а от покушения на мою душу. Сергей знает о завещании, он никогда не просил меня переоформить на него хотя бы квартиру или его машину, он уважает мое решение и любит меня не за то, что я обеспечиваю его материально.
Вот это фокус! Какие дела могут быть у Сергея с нотариусом, если он гол, как церковная мышь? Что-то тут не сходится. В данный момент, он никак не может желать смерти супруге, иначе лишится всего, к чему привык, включая квартиру и машину.
