верный оруженосец. Что ж, девушка все учла, хотя заострять свое внимание на этом вообще не стоило бы - в голову к каждому не влезешь. Нет ни одного человека, который о самых близких не думал бы сколь мало плохо, чего уж говорить о какой-то малознакомой девке. Но художнице стало обидно. Как в детстве.
- Ты чего не ешь? - удивился Кириган, пододвигая котелок к себе и зачерпывая наваристую кашу ложкой.
- Никогда больше не смотри на меня так,- глухо приказала девушка. Не попросила, а именно приказала.- Я ничего тебе не сделала плохого.
Кир ясно увидел, как перед ним снова сидела маленькая девочка с надутыми от несправедливого обвинения губками. Интересно, подумал парень, как долго девочка будет главенствовать? При их первой встрече художница очень быстро взяла себя в руки.
- О вас многое говорят,- осторожно начал парень, тщательно подбирая слова и следя за реакцией своей собеседницы.- Ты наверняка знаешь, какого невысокого мнения о вас прекрасная половина населения Тарии.
- И какого высокого - сильная половина,- невольно улыбнулась Ника.- Что, тоже любопытно? Хочу тебя разочаровать - мы все-таки орден, а не бордель, так что это все не более чем созданный нами же образ.
К тому же все девушки принадлежали Хозяйке, которая не собиралась делить своих воспитанниц с мужчинами. А если какая-нибудь Сестра все же осмеливалась пойти против устава, ее мужчина умирал. Вечером ложился спать, а утром просто не просыпался. Отступницу же в ордене не трогали, она продолжала служить. Ей даже слова не говорили, будто и не случилось ничего - Аола считала, что это действует получше вразумляющих бесед и телесных наказаний. Впрочем, многие из послушниц навсегда были покалечены обрядом деления крови на троих, так что потерю они переживали не так тяжело, как хотелось бы Старшей Сестре. Нике, которая ради прохождения обряда отдала самое дорогое, что может быть у человека, было, опять же, легче всех. Но всего этого художница рассказывать, конечно, не стала, пусть даже и ничего секретного в этом не было.
Кириган, который в слова убийцы не особо поверил, хитро улыбнулся. Девушка фыркнула - она была слишком гордая, чтобы разубеждать парня. Не верит - его дело.
Хотя художница порой и сама не могла сказать, во что можно было верить, а во что нельзя - при ближайшем рассмотрении все традиции, на которых стоял орден, оказались нагромождением лжи, облаченной в обертку из красивых слов.
***
Ника спала, разомлев у огня. Обычно напряженное, лицо ее сейчас расслабилось, пропала складка между бровями. Приподнявшийся на локте Кир, которому, в отличие от своей спутницы, совсем не спалось, наблюдал за девушкой - у нее то уголок рта дернется, то она неуверенно улыбнется, то протяжно вздохнет. В прошлую ночь Ника спала по-другому - вся сжалась, напряглась, положила рядом меч. Нет, меч и сегодня лежал, но девушка даже не стала доставать его из ножен. Либо доверяет - а в это Киру что-то не очень верилось, но вдруг! - либо настолько устала с этим выматывающим дневным перегоном, что плюнула на все.
Парень осторожно вытянул за кожаный шнурок талисман из кармана. Отполированное десятками пар рук прежних владельцев светлое дерево перехватило тусклый блик от костра, высветивший нанесенное бледной серебристой краской изображение двух лун. Кириган провел пальцем по изображению и посмотрел на то место, где Ника выложила узор из камней. Тот уже распался, разметенный ногами.
На стоянку налетел ветер и, как и несколькими часами раньше, отогнал в сторону туман и сдвинул неподвижные тучи. Кир осторожно поднялся, стараясь не разбудить девушку шорохом гальки под ногами, и посмотрел на море. Сквозь истончившийся полог молочно-белого тумана было видно, как по воде бежит, приближаясь к их стоянке, лунная дорожка. Вот лунный свет коснулся Кира, ударился о защищающую ребят от чужих глаз скалу и расстелился по камням. Нику спас высокий валун, у подножья которого она устроила себе постель.
Кириган еще никогда не видел такого яркого, противоестественно яркого лунного цвета. Боги, да что же там задумал Вилен?! У парня было такое чувство, что весь мир отвернулся от них за каких-то два дня - так много странного и необъяснимого произошло с ними за этот короткий промежуток времени. А хозяин не сказал, что надо делать и как реагировать на подобное. Может, он и сам не знал? Но если он не знал, то кто пробудил эти силы? Только он, больше некому.
Да и слишком много места в этой истории отводилось луне. Кир бы еще понимал, если бы Ника была оборотнем - те зависят от ночного светила, но обычная девушка?.. Хотя нет, к Сестрам ордена Несущих смерть слово 'обычная' было неприменимо. А вчерашняя ночь вообще перепутала парню все карты. Впрочем, вчера все слишком быстро кончилось, а он так и не узнал, что было бы, если бы влияние лунного света было не таким кратковременным.
Кириган перегнулся через спящую Нику, аккуратно взял ножны и медленно вытянул из них меч. И чуть не выпустил его из рук - рукоять клинка с каждой секундой нагревалась все больше. Парень поспешил вложить меч художнице в так удачно выпростанную из-под плаща руку. Кончик лезвия, попав на освещенное луной пространство, засветился. Свет пополз выше - и вот уже клеймо снова начало переливаться, будто ветер трогает угли.
Ника, не открывая глаз, закричала, выгнулась дугой и забилась в судорогах, но клинок не выпустила, будто рукоять прикипела к ее ладони. Кир, не осмелившийся трогать меч, выбил его из руки девушки ногой, но убийца не замолчала, крик ее перешел в сдавленные рыдания, из-под закрытых век текли слезы. Пощечины не помогали, на слова Ника не реагировала, на довольно-таки бесцеремонное встряхивание - тоже. Кириган неуклюже сгреб ее, потащил к морю и макал художницу в воду до тех пор, пока девушка не стала упираться руками и ногами, как кошка, которую хозяин тычет мордой в учиненное животным безобразие. Кир поспешно выпустил девушку, чтобы в следующую секунду получить по уху. Причем Ника сил явно не пожалела.
- Еще раз ты позволишь себе такую вольность, я убью тебя, как и обещала! Ты понял? - прошипела художница и схватилась за правую кисть - на ладони пузырем вздулся ожог от раскалившейся рукояти клинка. Девушка обессилено опустилась на землю - запал прошел, и она только сейчас заметила, как ей на самом деле плохо. Нещадно болела и кружилась голова, пропитавшаяся потом рубашка прилипла к телу, и ноги не держали.- Что со мной?
Парень помог Нике подняться и проводил ее до стоянки. Его самого заметно потряхивало, адреналин постепенно сходил на 'нет', но держался Кир намного лучше девушки.- Ты не помнишь, что произошло?
Ника покачала головой и выжидающе уставилась на своего собеседника. Кириган, глубоко вздохнув, как перед погружением в воду, все рассказал, попутно покаявшись, что это из-за него. Если бы не его любопытство...
Художница слушала и не перебивала, но с ее лица не сходила гримаса брезгливости. Парень принял это на свой счет, но девушка думала о себе. Ей казалось, что тело предало ее. Это как долгое время думать, что ты человек, а потом в один прекрасный момент, при наступлении полнолуния, вдруг заметить, что у тебя выросли клыки и когти. Сразу возникает такое чувство, будто и не знаешь себя совсем.
Девушка осторожно высунулась из-под защиты валуна и подставила руку под лунный свет. Кожа ее лишь слегка засветилась матово-белым, но не так ярко, как вчера ночью - костер все же горел ярче, да и выкрашивал все желтым. Ника дотянулась до валяющегося поодаль клинка и коснулась рукояти. По телу прокатилась волна боли, мышцы напряглись, но художница не могла заставить себя расцепить пальцы. Кириган видел, как девушка крепко сжала зубы, чтобы не закричать.
- Потерпи,- сказал парень, опускаясь на корточки возле художницы. Она глубоко, но прерывисто дышала, и глаза ее наполнялись слезами. Кир с силой отобрал клинок у Ники и отшвырнул его подальше.
Девушка посидела несколько секунд с закрытыми глазами, пытаясь унять участившееся сердцебиение, головокружение и стук крови в ушах. Потом отвела руку Киригана в сторону:
- Я в порядке. Принеси мне воды.
