Машина, а это была какая-то иномарка вроде «Форда» или «Опеля», выхватывая фарами отдельные части пейзажа, свернула во двор. Я быстро вышла из машины и, разминая затекшие от долгого сидения ноги, двинулась следом. Из-за угла дома я видела, как въехавший во двор автомобиль (теперь я смогла рассмотреть, что это был «Фольксваген-пассат» темного цвета) остановился на небольшом пятачке, потушил фары, и из него, хлопнув дверцами, вышли два человека, которые направились к подъезду, в котором жил Клюкин. Они двигались неторопливо, о чем-то тихо между собой переговариваясь. Что это, совпадение? Кто-то приехал к себе домой? Или же это Клюкин с каким-то своим приятелем? Я чертыхнулась про себя из-за недостатка освещения, решая, что мне предпринять. Наконец я вернулась к своей «девятке», но садиться в нее не стала, а принялась наблюдать за окнами дома. Все они были темными, как вода в омуте, и мрачно поблескивали, отражая узкий серпик луны. Простояв так минут пять, я решила, что приятели, раз они пришли не в квартиру Клюкина, живут в другой квартире, окна которой выходят во двор. Я переместилась туда, но и на дворовой стороне дома не горело ни одного окна. Это было довольно странно: не могут же люди, только что вернувшиеся домой, моментально плюхнуться спать, ведь им нужно время хотя бы для того, чтобы раздеться. Собственно, на это надо не так уж много времени, так что пока я караулила на той стороне дома, они могли уже отойти ко сну.
Это предположение почему-то показалось мне маловероятным, и я решила войти в подъезд, чтобы проверить его (предположение, впрочем и подъезд тоже), в это время со стороны дороги послышался шум двигателя и снова запрыгал свет фар. Я отбежала к соседнему дому и притаилась возле высоких кустов. Машина, какой-то старый «Москвич», свернула в проезд между домами и остановилась. Из «Москвича» выбрался пассажир и быстро пошел в сторону двора, а «Москвич» развернулся, натужно заурчав двигателем, и уехал в обратном направлении.
Мужчину, который вышел из машины, я хорошенько рассмотреть не могла, но по его движениям и по тому, что он был в плаще, я заключила, что это не кто иной, как Олег Вадимович Клюкин. Видимо, ему не сразу удалось поймать машину, и он только сейчас приехал домой.
Мне нужно было действовать наверняка, чтобы не упустить его, поэтому я решила, что дам ему отпереть дверь в квартиру и тут его накрою уже тепленького. Бесшумно, словно тень, я скользнула вдоль стены и оказалась возле дома Клюкина. Выглянув из-за угла, я увидела, что он как раз заходит в подъезд. Это только еще раз подтвердило мою догадку. Клюкин, видно, что-то почувствовав (обычно у преступников обостренное восприятие), остановился у подъезда и огляделся по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, он загремел в кармане ключами и исчез в чернеющем проеме.
Не медля ни секунды, я двинулась следом. Я замерла в нескольких шагах от лестницы, готовая кинуться наверх, как только Клюкин отопрет дверь и шагнет в квартиру. Там-то он от меня не уйдет! Он в темноте начал вставлять ключ в замочную скважину (был хорошо слышен скрежет металла о металл) и, наконец, повернул его два раза.
И тут я поняла, что меня кто-то опередил. Нет, я почувствовала, что в подъезде я не одна, как только туда вошла, но списала эту почти неощутимую вибрацию на энергетику Олега Вадимовича. Как оказалось впоследствии, кроме нас с Клюкиным в подъезде были еще двое. Это их присутствие насторожило меня.
Как только Клюкин повернул ключ второй раз, сверху к его двери метнулась сначала одна тень, потом другая. Я уже поняла, что это была та самая «сладкая парочка», приехавшая незадолго до него.
Скорее всего Клюкин понял, что пришли по его душу, как говорится. Он сунул руку в карман, где у него лежал пистолет, но вынуть его не успел. Ему удалось только немного развернуться, он вскрикнул, но как-то сдавленно — парень ударил его ножом. Длинное узкое лезвие скользнуло по ребрам и пронзило сердце. Крик задохнулся в глухой вате мгновенной смерти. Клюкин выпустил воздух, словно старый дырявый мяч, и у него в горле забулькала кровь.
— Готов, — прошептал парень своему приятелю, осторожно поддерживая бездыханное тело. — Открывай.
Его голос показался мне знакомым. Я напрягла свою память и поняла, что это голос Вована, того нервического шизика, что сидел в офисе «Небоскреба».
Его напарник толкнул дверь в квартиру Клюкина и помог втащить тело внутрь. Они тут же вышли, бесшумно притворив за собой дверь, и, сдерживая дыхание, тронулись вниз.
Первым возле меня оказался тот, что был повыше. Выскочив ему наперерез, я провела серию ударов по корпусу и, когда он согнулся пополам, добавила коленом в то место, где должно было находиться его лицо. Действовать приходилось в условиях ограниченной видимости, но я, кажется, не промахнулась. Вован охнул, клацнул зубами и грохнулся навзничь. Леха, а напарником Вована был скорее всего он, суетливо метнулся на лестницу, потом, набрав скорость, попытался проскочить в дверь. Если бы я встала у него на пути, он, наверное, сбил бы меня с ног, поэтому единственное, что я смогла сделать, — подставить ему ножку. Он кубарем перелетел через порог и выкатился во двор.
— Стой, стрелять буду! — крикнула я, но ноги Лехи уже топали где-то вдали, и он вскоре исчез в темноте. — Ладно, черт с тобой! — прошептала я и вернулась к Вовану, который ворочался в самом низу лестницы.
Наручниками, которые всегда лежат у меня в сумочке вместе со всеми остальными причиндалами, я приковала Вована к перилам лестницы и обыскала его. Кроме сигарет и еще какой-то мелочи вроде ключей и небольшого количества денег, в карманах у него больше ничего не было. Я оставила его в покое на некоторое время, дабы он имел возможность немного очухаться, и поднялась к квартире Клюкина. Надев тонкие хлопчатобумажные перчатки, я открыла дверь, оказавшуюся незапертой. Я едва не споткнулась о тело хозяина квартиры. Я врубила электричество. Представшее передо мною зрелище было не для слабонервных. Раскинув руки, Клюкин лежал на полу, его серый плащ был задран почти до головы, а в боку между ребер торчала рукоятка ножа. Наборная рукоятка из цветных кусочков оргстекла. Вытекшая из раны кровь насквозь пропитала белую в полоску рубашку. Мне с первого взгляда стало ясно, что он мертв. Голова была повернута набок, а изо рта на крашеный пол текла бурая кровь.
«Черт бы тебя подрал, Клюкин!» — выругалась я. Осторожно, чтобы не испачкаться в крови, я обшарила его карманы. Я просмотрела записную книжку и, ничего интересного в ней не обнаружив, сунула обратно в карман. Все остальное барахло, которое было в карманах Клюкина, в том числе и «макаров», оставила на месте. Немного подумав, перешагнула через труп и прошла в квартиру. Что я там хотела найти, я не знала. Просто мне нужны были какие-то доказательства того, что Сергея Спиридонова убил именно он. То есть я хотела сказать, что мне нужны были доказательства только в том случае, если Спиридонова действительно убил Клюкин. Наверняка я этого еще не знала. И я их нашла.
Быстро просмотрев комнату, вся мебель которой состояла из полупустого шкафа, старого дивана да нескольких стульев, я заглянула на кухню, а затем, отодвинув немного тело Клюкина, в санузел. Полуметровый обрезок стальной трубы диаметром два дюйма был завернут в светлую рубашку, на которой я различила запекшиеся пятнышки крови, скорее всего крови Спиридонова. Труба тоже была в крови. Этот сверток я нашла под грязным бельем в стиральной машине. Не самое лучшее место для сокрытия улик, но другого Олег Вадимович, наверное, не нашел.
Как я уже, кажется, упоминала, непрофессионал поступает так, что его трудно просчитать. Но с другой стороны, если уж нападешь на его след, то можно накопать столько улик, что с лихвой хватит на несколько «висяков». Вот и сейчас я просто обалдела от такой наивности — орудие убийства и одежду со следами крови Клюкин хранил у себя дома.
Выйдя из квартиры, я услышала, как Вован гремит наручниками по решетке лестничного ограждения. Гремел он не слишком громко, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Гремел размеренно.
— Ну чего расшумелся? — я спустилась по лестнице и остановилась рядом с ним.
Не знаю, догадывался ли он, что это я его пристегнула, наверное, нет. Чтобы избавить его от мук неопределенности, я добавила:
— Как браслетики, не жмут? — Достав сигарету, я закурила, на несколько секунд осветив свое и его лицо пламенем зажигалки.
— Расстегни, — заканючил он, — гадом буду, потом с тобой рассчитаюсь. Я же знаю, ты не из ментовки.
— Кто велел убить Клюкина? — негромко, но весьма резко спросила я.
Вован решил поиграть в молчанку.
