волнения.
Как только дверь за ним закрылась, она мигом оказалась у шкафа и схватилась за медные запоры чуть подрагивающими тонкими пальчиками.
Мереуин с трудом поверила своему счастью, когда резная дверца после легкого толчка отворилась. Отодвинув бутылки в сторону, она торопливо пошарила в глубине, потом полезла в ящики для белья, и осталась с пустыми руками! Жестоко разочарованная, повернулась, тщательно оглядывая каюту, не имея понятия, где теперь надо искать, отчаянно боясь, что до возвращения капитана не успеет все посмотреть.
Глаза ее наткнулись на огромный сундук, она упала рядом с ним на колени, изо всех сил навалилась на тяжелую крышку и обнаружила, что не может ее поднять. Крышку надежно держал небольшой медный замок, и Мереуин чуть не расплакалась, сообразив, что ключа нет. Бумаги должны быть там, лихорадочно твердила она себе и, не теряя времени, сосредоточилась на поисках ключа: открыла каждый ящик, обыскала каждый карман плащей и панталон, которые висели в маленькой гардеробной, заглянула даже под простыни на койке, но ничего не нашла. Только что не рыдая от расстройства, заставила себя прекратить обыск, заключив, что капитан носит ключ при себе.
Мереуин вернулась к своей работе, поспешно собрав фарфор на поднос. Что теперь делать? Как заполучить ключ, если он постоянно у капитана? «Горянка» придет в Уилмингтон очень скоро, и, если не завладеть документами к тому времени, как тогда быть, неизвестно. Ситуация явно требовала отчаянных действий, но она даже не представляла, каких именно и как их осуществить.
На протяжении следующих нескольких дней Мереуин продолжала пристально следить за капитаном и не сводила глаз с его карманов, надеясь углядеть лежащую там связку ключей. Больше того, она несколько раз подкарауливала Кинкейда в коридоре, чтобы застать его в тот момент, когда он будет вытаскивать ключи из камзола, но ни разу не получила ни малейшего намека на то, что он действительно носит их с собой.
Надежды таяли, сменяясь отчаянием, она стала нервной, начала худеть, под большими глазами залегли темные круги. Мысль о ключах неотступно терзала ее, и Мереуин не могла сдержать раздражения даже с Дэвидом Брауном, который старался сносить ее замечания с терпеливой улыбкой, тщетно мечтая, чтобы мрачное настроение девушки переменилось к лучшему.
– Ох, мисс Мереуин, что это с вами? – в отчаянии сказал он как-то днем, когда она злобно отчитала его за разбитую тарелку, а потом на глазах изумленного паренька разразилась слезами, рухнув за стол и уронив голову на исхудавшие руки.
–
Он беспомощно топтался рядом, желая утешить ее, но не решаясь притронуться к содрогавшимся от рыданий узеньким плечикам.
– Я ведь не нарочно разбил, – оправдывался Дэвид. На сей раз он был вознагражден дрожащей улыбкой.
Синие глаза Мереуин были полны слез, и она вытерла их тыльной стороной ладони.
– О, Дэвид, какое мне дело до этой тарелки!
– Тогда почему вы плачете? – обеспокоенно допытывался он.
Она взглянула на веснушчатую физиономию с широко открытыми встревоженными глазами, и ей захотелось протянуть руку, и погладить кудрявые волосы, ибо Мереуин знала, что Дэвид всегда горячо откликается на любые, проявления симпатии. Она глубоко вздохнула, еще раз улыбнулась и приняла протянутый им носовой платок.
– Он чистый, – заверил Дэвид.
– Ты так мил, Дэвид, – проговорила она, и мальчик, покраснев, отвернулся, пока девушка вытирала глаза. – Прости, что я на тебя накричала. Это я во всем виновата. Я… я в последнее время неважно себя чувствую.
Он печально кивнул: – Хотел бы я чем-нибудь помочь вам, мисс.
– И я тоже хотела бы этого. Только дело касается нас с капитаном. У него есть одна вещь, которая принадлежит мне, и я не могу получить ее обратно.
Лицо Дэвида выразило изумление и любопытство.
– Он у вас что-то украл?
Мереуин кивнула, стыдясь, что потеряла контроль над собой.
– Так, ерунда. А плачу я потому, что это заперто у него в сундуке, и я не имею понятия, где он держит ключ.
– Да тут нет никакого секрета! – к огромному ее удивлению, с готовностью воскликнул Дэвид. – Он держит его в бортовом журнале.
Мереуин замерла, не сводя с него больших темно-синих глаз.
– В бортовом журнале? – шепотом повторила она.
– Ну да! В такой большой книжке у него в каюте.
– Ты его видел раньше? Ты точно знаешь? – Она вдруг почувствовала слабость и вынуждена была уцепиться за край стола.
– Ну конечно же, он там, – твердо ответил Дэвид, рассеивая все ее сомнения. – Я сам видел.
Мереуин на секунду закрыла глаза, стараясь совладать с охватившей ее бурной радостью. Нельзя допустить, чтобы Дэвид заметил, какое впечатление произвели на нее его слова. Подавив желание обнять мальчика и покрыть поцелуями веснушчатую физиономию, она просто вымолвила сдавленным голосом:
– Спасибо тебе, Дэвид.
Он ухмыльнулся без тени смущения:
– Не надо меня благодарить! Мне не так уж нравится капитан, и особенно не нравится, что он что-то у вас забрал. – Голос мальчика упал до шепота: – Вы ему не доложите, что я это сказал?
Мереуин рассмеялась и, в конце концов, запечатлела на обеих пухлых щеках горячие поцелуи, не в состоянии сдержать ликования.
– Разумеется, нет! Мы сохраним это в тайне, а заодно и тот факт, что ты рассказал мне, где хранятся ключи.
Дэвид восторженно заулыбался при мысли, что у него есть общая тайна с девушкой, которая так замечательно относилась к нему с той минуты, как ему приказали помогать ей на камбузе.
– И я никому не скажу! – поклялся он.
После этого бортовой журнал и сундук почти целиком занимали мысли Мереуин. Она бродила по палубе, не замечая никого из пассажиров и членов команды, с замкнутым, отрешенным выражением лица. Большинство ее товарищей по несчастью смирились с судьбой и к завершению плавания начали заводить друзей. Выходя на палубу, они собирались по двое, по трое, тихонько переговаривались, но Мереуин не обращала на них внимания и отказывалась присоединяться к какой-либо группе, хотя сама же пыталась в свое время найти хоть в ком-нибудь понимание и поддержку.
Ничто не казалось ей более важным, чем поиски контракта, и, прислуживая в каюте капитана, она с трудом заставляла себя не смотреть на сундук. По ночам он преследовал ее в сновидениях, пока она не призналась себе, что наверняка сойдет с ума в ожидании возможности заглянуть внутрь.
Однажды, закончив работу, Мереуин подошла к поручням и, облокотившись на них, устремила пристальный взгляд синих глаз к горизонту. «Горянка» шла на всех парусах, воспользовавшись попутным ветром, нос судна покачивался на волнах, воды сверкали, отражая лучи солнца. Натянутый высоко над головой парус купался в золотом сиянии, и Мереуин впервые почувствовала, что реагирует на окружающее, и красота природы согревает ей сердце. Она снова могла думать о жизни и ее нескончаемой прелести.
Скоро судно причалит к берегам Северной Каролины, и она освободится от кошмара, так долго державшего ее мертвой хваткой, ибо не собирается ступать на берег без контракта в руках. Да, сегодня она даже счастлива и сознает, что не чувствовала себя такой счастливой с того самого дня, когда отправилась в Глазго на поиски достопочтенного маркиза Монтегю.
Лорд Монтегю! Сердечко Мереуин сжалось. Сказать по правде, она ни единого раза не вспомнила о нем за эти долгие недели, хотя постоянно думала об Александре, о Малькольме и о Кернлахе. Смутный образ мужчины, которого она никогда не видела и который был косвенной причиной ее похищения, почему-то теперь не страшил ее так, как прежде. О да, думала Мереуин с хищной улыбкой на губах и с такой ненавистью в потемневших глазах, от которой братья ее в ужасе содрогнулись бы, расправившись с капитаном Кинкейдом, она примется за маркиза Монтегю. После всего что она пережила, это будет детской игрой!
Повернувшись, она взглянула на ют, увидела, что вахтенный сменился, и сообразила, что час поздний. Солнце садилось, близился вечер, и девушка ждала, когда золотой свет станет багровым, а потом исчезнет.
Следующее утро выдалось хлопотливым. Мереуин занималась приготовлением яиц, которые Дэвид притащил из кладовой на верхней палубе. Повеселевший паренек несколько минут назад понес капитану кофе. Кинкейд каждое утро наслаждался кружкой крепкого черного кофе.
Мереуин ловко разбивала скорлупки и выливала яйца на раскаленную сковородку. Помешивая яичницу деревянной ложкой, она слабо, задумчиво улыбнулась, а в усталых глазах появилась тоска. То-то ахнет Энни, когда ее юная подопечная, возвратившись в Кернлах, продемонстрирует свое кулинарное искусство! Но улыбка быстро угасла при мысли о том, как она изменится после долгого и сурового испытания, и Александр, Энни и Малькольм нисколько не обрадуются, увидев ее такой.
– Может, я еще не очень изменилась, – шепнула она себе, перекладывая яичницу на блюдо, хотя в глубине души знала, что по возвращении все уже будет не таким как прежде. – Чепуха! – громко заявила Мереуин, и в раскосых глазах сверкнуло нечто напоминающее прежнюю отвагу. – Я попросту раскисла.
– Вы что-то сказали? – Она с виноватой улыбкой оглянулась на вошедшего Дэвида.
– Так, болтаю сама с собой, точно глухая старушка, – призналась девушка и нахмурилась, увидев у паренька на подносе дымящийся кофе. – Капитан не пожелал пить кофе?
Дэвид передернул плечами.
– Он пьян, мисс.
Мереуин, хмурясь,
