потемках, сообразила, что в его присутствии чувствует себя гораздо увереннее.
– Постойте! – воскликнула Мереуин, подхватила юбки и бросилась бежать.
Она догнала маркиза уже в конце улицы, вцепилась в мускулистую руку и принялась нетерпеливо дергать, пока он не соизволил взглянуть на нее, нисколько, однако, не умерив шаг, так что девушке пришлось поспевать за ним бегом.
– Разрази вас гром, Вильерс! – взмолилась, наконец, Мереуин, едва переводя дух. – Остановитесь вы когда- нибудь или нет!
Он повиновался, заметив, что девушка сильно побледнела и хватает ртом воздух, грудь ее тяжело вздымалась. Маркиз совсем забыл, что всего два дня назад она лежала в жестокой горячке, и при этом воспоминании раздражение его несколько ослабло. Но все-таки он решил проявить твердость и холодно полюбопытствовал:
– Что это вы мчитесь за мной, как телушка, сорвавшаяся с привязи?
Мереуин проглотила сердитую отповедь и принудила себя с раскаянием выдавить:
– П- простите… С-с-с вашей стороны было очень любезно оказать м-мне помощь…
В груди маркиза заклокотал гулкий смех, он уткнул кулаки в узкие бедра и, склонив голову, с понимающей улыбкой глянул на нее сверху вниз:
– Меня предупреждали, что вы скорее откусите себе язык, чем произнесете нечто подобное, но, подозреваю, вам от меня что-то нужно. Что именно?
Она смотрела на него снизу вверх, и он с удивлением увидел на ее лице умоляющее выражение.
– Будьте добры, не могли бы вы проводить меня на «Горянку»?
В тихом голосе было нечто, заставившее его спросить:
– В чем дело, крошка? Миссис Маккрэри знает, что вы ушли? Ну, не важно, я и без того убежден, что не знает.
Она никогда не позволила бы вам одной идти в доки.
– Я должна попасть на «Горянку», – упрямо твердила Мереуин. – Если вы меня не проводите, так хоть отпустите. Не уводите обратно в гостиницу.
– Я вас провожу, – ответил он, игнорируя вновь вспыхнувшую в ее глазах враждебность. В слабом свете фонарей они стали почти черными и занимали, казалось, почти половину лица. Свежий ветерок с реки играл золотыми завитками, выбившимися из прически, но эта небрежность придавала лишь невероятную прелесть ее редкостной красоте. И он уже в который раз подумал, до чего же жаль, что такое очаровательное юное существо обладает столь противоречивым нравом.
– Ваше счастье, что я оказался неподалеку, – заметил маркиз. – Не хмурьтесь, крошка, все позади. А теперь, – добавил маркиз, поворачивая назад, туда, откуда они пришли, – не поведаете ли вы мне, зачем вам так приспичило попасть на борт «Горянки»?
– Из-за Дэвида, – пояснила Мереуин, торопливо шагая рядом. – Я ужасно о нем беспокоюсь.
Лорд Монтегю остановился и грубо схватил ее за руку.
– Что вы сказали? – переспросил он с таким гневом в серых глазах, что она содрогнулась, пытаясь вырваться из железной руки. – Закрутили любовь с кем-то из членов команды?
– Сейчас не время рассказывать, – возразила Мереуин, наконец освободившись, и устремила взгляд вдоль причала. – Проводите вы меня или нет?
– Провожу, – бросил маркиз сквозь стиснутые зубы, решив про себя, что Александр Макэйлис, должно быть, полный дурак, если верит, будто его сестрица – невинный агнец, в чем так старательно уверял его во время их первой встречи в Инверлохи.
Что за семейка эти Макэйлисы? Неужели первое впечатление об Александре было обманчивым? Хотя на той первой встрече лорд Монтегю и почувствовал недоверие и неприязнь молодого лэрда, он держался с ним доброжелательно, отлично зная, что его дядюшка даже не пытался наладить отношения с Макэйлисами.
Сам Иен, наслушавшись бессвязных речей умирающего дядюшки, пришел к заключению, что Макэйлисы – слабовольные и лицемерные дикари, каковыми, по его мнению, были все горцы, но, пообщавшись какое-то время со спокойным и умным Александром, понял, что дядино предубеждение основывалось на каком-то недоразумении. Лорд Монтегю всегда быстро и, главное, верно оценивал людей. За свою жизнь он имел дело со столькими негодяями, как, впрочем, и с порядочными людьми, что всех видел насквозь, и ему понадобилось просидеть с Александром Макэйлисом за счетными книгами и гроссбухами всего несколько дней, чтобы переменить мнение об обитателях Кернлаха. Он решил постараться сделать бизнес выгодным для обеих сторон.
А теперь маркиз призадумался, не совершил ли он в конечном итоге ошибку, особенно когда покинул свой новый шотландский дом со всеми его удобствами, отказался от обещанной самому себе короткой поездки в Лондон и отправился на поиски невоспитанной девчонки в угоду своему новому деловому партнеру. Иен Вильерс нечасто позволял себе ошибаться, но, когда это случалось, впадал в полную ярость, сейчас выразившуюся в подчеркнутой бесцеремонности, с которой он тащил запыхавшуюся Мереуин по сходням на борт «Горянки».
Лейтенант Гарольд Спенсер, стоящий в этот час на вахте, заспешил навстречу, сразу узнав в высоченном темноволосом человеке маркиза Монтегю.
– Что-то случилось, милорд? – спросил лейтенант, с любопытством взглянув на появившуюся из-за спины джентльмена еле дышащую молоденькую девушку, и на лице его выразилось уже крайнее изумление, когда он разглядел бледное личико с огромными раскосыми глазами. – Это не та ли самая юная леди, милорд?
– Та самая, мисс Макэйлис, – нетерпеливо ответил маркиз, считая, что «юная леди» не совсем подходящее определение для маленького лживого чудовища, стоящего рядом с ним. – У нее назначено свидание с кем-то из членов команды. – И он презрительно вытолкнул Мереуин вперед.
Лейтенант Спенсер покачал головой:
– Не все из них на борту, мисс. Капитан, сэр Роберт, отправил большую часть в тюрьму.
Мереуин подняла глаза, услышав вежливый голос и речь образованного человека, и увидела перед собой джентльмена, не намного старше Малькольма и поразительно на него похожего. Из- под треуголки выбивались пышные волосы цвета лесного ореха, глаза были того же оттенка, и девушка мгновенно почувствовала к нему симпатию, о чем он, кажется, догадался, ибо внезапно смущенно вспыхнул и неловко поклонился.
– Позвольте представиться, мисс, – лейтенант Гарольд Спенсер. Я поведу «Горянку» назад в Англию.
Мереуин тепло улыбнулась в ответ, удивив внимательно наблюдавшего за ними лорда Монтегю, не подозревавшего в ней способности демонстрировать что-либо, кроме разнообразнейших проявлений враждебности.
– Счастлива познакомиться, лейтенант. Я весьма сомневаюсь, что капитан отправил в тюрьму того члена команды, которого я желала бы повидать.
В простодушных синих глазах – поразительных, как отметил с нарастающим восхищением Спенсер, по величине и цвету, – в темной глубине которых поблескивали золотые искры, появилось напряженное выражение.
– Его зовут Дэвид Браун, и он… боюсь, он может быть сильно изувечен. Капитан Кинкейд его тоже велел высечь.
Лейтенант Спенсер понял, что больше не в силах видеть страдание на этом нежном личике.
– Мы поместили его в одну из офицерских кают, – поспешно сказал он.
– Так с ним все в порядке? – выдохнула Мереуин.
– Мы присматриваем за ним, мисс, – последовал уклончивый ответ.
– Я хотела бы его видеть.
– Не думаю…
– Я хотела бы его видеть, – повторила Мереуин, и лорд Монтегю с невольной улыбкой заметил, с какой быстротой лейтенант Спенсер повиновался и поспешно повел их через палубу к трапу.
Мереуин никогда не бывала в каюте, куда привел ее лейтенант Спенсер, – скудно меблированном закутке, намного меньше, чем каюта капитана Кинкейда, – и предположила, что здесь жил либо первый помощник, либо боцман Карл Уилсон. Но все вылетело у нее из головы, когда девушка увидела на койке лихорадочно мечущегося Дэвида, голого по пояс, со страшными, открытыми, мокнущими ранами на спине. Она с трудом подавила крик.
– О Дэвид!
Мереуин быстро опустилась рядом с ним на колени, схватила горячую руку, и глаза ее заволоклись слезами.
– Дэвид, это Мереуин! Ты меня слышишь?
Он застонал, посмотрел на нее, но, судя по бесстрастному выражению лица, не узнал. Она все равно продолжала нежно окликать его по имени, пыталась уложить поудобнее, поглаживала пылающий лоб прохладной, мягкой ладонью.
– Пожалуйста, Дэвид, – умоляла девушка, не совсем понимая, о чем просит, но отчаянно желая получить хоть какой-нибудь отклик.
– Мереуин, это бесполезно.
Она подняла глаза, едва сознавая, кто это сказал. Маркиз наклонился так низко, что его лицо оказалось совсем рядом, и ей почудился проблеск симпатии в непроницаемых серых глазах.
– Почему вы не отнесли его к миссис Маккрэри? – накинулась Мереуин на маркиза, вымещая свой гнев и страх за Дэвида на этом башнеподобном субъекте, на котором, похоже, вечно лежала вина за несчастья других.
Что-то сверкнуло в его холодном взгляде, когда он заметил ненависть в ее глазах.
– Я и не ведал о существовании этого паренька, – сухо ответил маркиз. Протянув руку, он попытался поднять ее с пола, но она не подчинилась.
– Я хочу остаться с ним.
– Нельзя, Вы сами едва оправились от горячки.
Девушка оглянулась и умоляюще посмотрела на лейтенанта Спенсера.
– Вы не можете ему помочь?
– Мы пытались, мисс, – с трудом выдавил тот, не в состоянии встретиться с полным горя взглядом темно-синих глаз.
– Но ведь он в тяжелом состоянии! – воскликнула она, снова поворачиваясь к мечущемуся мальчику. – И раны совсем не заживают!
– Пойдемте, Мереуин. – В тоне низкого голоса безошибочно угадывался
