железо.
— Татьяна! — раздался глухо, будто издалека, голос Кости, и весело щелкнул выстрел.
— Приехали!
Я лежала на дощатом, загаженном грязными следами полу, а надо мной склонялся, мило улыбаясь, Байдук собственной персоной. Проем, через который меня сюда вбросили, оказался закрытым ржавой, целиком железной дверью с задвинутым засовом, возле нее стоял еще один, тот, что у центра бабы Риты указывал на нас телефонной антенной.
Стон, послышавшийся за дверью, закончился ревом, раздался еще выстрел, вскрик и удаляющийся топот.
— Убью! — донеслось издалека.
— Там проблемы, Байдук!
Я села и потерла колени.
— Разберутся! Их там шестеро! — Байдук выпрямился. — Хочешь, иди к ним! Иди, чего там, подумаешь, не вторым будешь, какая разница! А там охота! Она сейчас кончится!
Тот больше не сомневался, но напоследок глянул на меня, как на лакомый кусок, съесть который сию минуту не получается, повозился с дверью и вышел вон. Пока Байдук пыхтел над засовом, я была уже на ногах и даже отошла к окну, неплотно загороженному деревянным щитом. Он чувствовал себя настолько уверенно, что даже не обернулся на звук моих шагов. Это было мне на руку, но и задевало самолюбие. Что ж, бог даст, после сегодняшнего дня и отморозкам станет известно, кто такая Ведьма!
Там, за дверью, воевал Константин, и против него, скорее всего, действовала вся группа, встретившая нас у центра бабы Риты. Поэтому на дипломатию времени терять не следовало. Но на лице обернувшегося ко мне Байдука цвела такая неподдельно открытая до наивности улыбка, что я сдержалась, решив подарить ему шанс.
— А как же Салазаров? — спросила его укоризненно.
Он не дал мне оценить, насколько глупо это прозвучало.
На его резкий взмах рукой я отреагировала вовремя — закрыла голову руками. Коротко и тихо свистнул воздух, и что-то яро хлестнуло меня по рукавам, защищавшим лицо.
Он ответил мне, и больше ждать я не стала. Мои последующие действия можно было рассматривать как реплику на его ответ. Метнувшись вперед и одновременно поворачиваясь вокруг себя, — этакое вальсирующее движение, ускоренное раза в три, — я столкнулась с ним, и мы разлетелись в стороны, как два бильярдных шара. Его попытка ухватиться за меня не удалась благодаря закрутке, и он едва устоял на ногах. Не теряя времени, я вновь пошла на сближение, следя за его поднимающейся рукой со свисающей от запястья тонкой, блестящей цепью с грузиком на конце. Он уклонился, я ему это позволила и, пропорхнув мимо, локтем, торчащим из просеченного насквозь рукава, жестко встретилась с его лицом. Последний шаг был перекрестным, он развернул меня вспять настолько быстро, что все этапы падения отморозка я наблюдала, как на экране телевизора.
Байдук попытался сохранить равновесие, взмахнул руками — цепочка шлепнула его по спине, — двинул ногой и, запнувшись пяткой на ровном месте, рухнул навзничь, гулко ударившись головой об пол. Из носа его хлестала кровь.
Схватка не длилась и минуты.
Ведьма я или нет! Мысли промчались сразу по двум направлениям: «Убивают Костю!» — и я кинулась к Байдуку, с трудом затаскивавшему руку с цепью себе на лицо.
«Использовать его в дальнейшем!» — и, работая с бешеной энергией, согнула пополам его тело, цепью надежно связала запястья с лодыжками. Обшарила наскоро и из кобуры под мышкой выдернула маленький никелированный пистолет, кинула его в боковой карман.
— Отдыхай! — посоветовала.
Оттолкнувшись от него, вскочила, чувствуя себя от избытка энергии жестко сжатой пружиной.
В драке, где главную роль играют сноровка и быстрота, любая женщина, потрудившаяся пройти соответствующую подготовку, может выстоять против мужчины, а нередко и одолеть его, пользуясь природной хитростью и способностью быстро и правильно реагировать на изменения обстановки. Мужчины, более прямолинейные и твердые, обладают этими качествами в меньшей мере, но выигрывают в силе.
О силе я мечтала, в панике дергая засов и вспоминая, как нелегко справлялись с ним отморозки.
— Брызни на него! — услышала сзади и неожиданно отрезвела от этой грубости.
Окно! Деревянный, наспех сколоченный щит не производил впечатления прочного, и мне удалось с первого удара проломить одну из центральных досок. Повторила упражнение с тем же успехом, и — вот он выход, пожалуйста! Что значит хорошо поставленная атака ногой по верхнему уровню!
— Задом своим бабьим стукни! — посоветовал Байдук, задрав кверху окровавленное лицо.
Я ответила на совет пощечиной и вытерла о него ладонь.
Окно выходило в котлован, неблизкое дно которого было утыкано огрызками бетонных столбов. Рискуя сорваться, вылезла наружу, отмахиваясь от дощатых обломков, колотивших меня по голове и плечам, и по выступу стены, проходившему метрах в полутора ниже, двинулась к следующему окну, молясь об удаче. В глубине здания бухнул еще один выстрел и раздался многоголосый крик.
«Костя!» — заныла душа.
Хорошо, соседнее окно было неподалеку, потому что от возбуждения я совсем потеряла осторожность и, забыв о торчащих внизу арматурных штыках, шагнула широко и промашливо. Нога съехала с выступа, тело мотнулось назад, и, едва успев ухватиться пальцами за раму, я повисла над котлованом на одной руке, обмирая от страха и боли. В запястье кирпичным зубом впился угол оконного проема. Извернувшись и взбрыкнув ногами, я вскинула на него свободную руку. Пальцы сорвались, и рама, крякнув от нагрузки, вышла из притвора, приоткрылась наружу.
Пора было прощаться если не с жизнью, то со здоровьем и лететь вниз. И совсем было приготовилась к этому, как сверху раздалось:
— Эй, шлюшка, а где Байдук?
Герка изумленно смотрел на меня из окна, придерживая разваливающуюся под моим весом раму.
— Та-ам! — просипела я сквозь стиснутые зубы.
— Где? — Он высунулся по грудь и нагнулся ниже.
— Там! — крикнула и, рванувшись из последних сил, свободной рукой вцепилась в его плечо.
— Брысь! — заорал он, пытаясь отпрянуть, но не тут-то было!
Бросив разваливающуюся раму, я перебросила руку на его ворот, подтянулась к нему, скребя ногами по стене, и, оказавшись с ним нос к носу, жарко, со стоном выдохнула в его лицо. Он забросил руку мне на голову, нажал, но я впилась зубами в его щеку, и он, охнув от неожиданности, упал грудью на подоконник. Инстинкт самосохранения гнал меня вверх, и через секунду я уже боком ввалилась вовнутрь помещения.
Невольный мой спаситель, дыша не легче моего, отпрянул от окна и ударил меня ногой, метя в живот. Я встретила его башмак согнутым, напряженным коленом. Больно, но терпимо. Второй удар, направленный в ребра, встретила руками, от третьего увернулась, перекатившись с боку на бок. Герке потребовалась передышка, мне — нет, и вот я встала напротив, переводя дух и сверля его глазами.
Герка вытер кровь с укушенной щеки, шагнул назад и протянутой вбок рукой нашарил обрезок трубы длиною не меньше метра, наверняка приготовленный заранее.
— Ты что, здесь в засаде сидел?
— Да, гребаря твоего дожидался! — ответил с усмешечкой и, замахнувшись, кинулся на меня.
Тесно тут было, и уклонилась я с трудом. Он шаркнул концом трубы по кирпичам нештукатуренной стенки. Тесно! И, не дожидаясь повторения, я выскочила из комнатенки в темный коридор.
Снизу, по лестнице, поднимались люди. Судя по голосам — не менее двух. И поднимались быстро.
Я едва успела отскочить вбок и остановиться, как появился Герка со своей трубой наперевес. Я сбила его сбоку, коленом в живот, и не смогла подхватить трубу, грохнувшую о ступени, — да и поздно было!
— Тля! — на площадке, лестничным маршем ниже, двое уставились на меня, разинув от неожиданности рты.
— Тля-а! — и несутся на меня, согнувшись, прыгают через две ступеньки.
Убегать мне было некуда и некогда, и я прыгнула на них обеими ногами, сверху вниз, расшибла и
