– Я вовсе не такая кровожадная сука, как ты меня тут расписал, – сказала я, – мне достаточно того, чтобы ты ответил на несколько моих вопросов. Первый: откуда во внутренней компьютерной системе вашего банка появилось сообщение по e-mail, заказывающее вице-губернатора Клейменова?
Он выпучил глаза:
– Что-о? Какое сообщение? Когда?
– В тот самый день, когда из депозитария твоего банка вывели триста тысяч долларов. Кому адресовались эти триста тысяч долларов? Только не надо говорить, что и об этом ты не знаешь.
– Триста тысяч? – пробормотал Саяпин. – Я не... не... нет, я не могу сказать тебе... ведь это... это коммерческая тайна...
– Это – не коммерческая тайна. А вот если я отделаю тебя по полной программе, а ты дотащишься до какой-нибудь элитной клиники и будешь отчислять ей деньги за лечение... то вот эти деньги – немалые деньги, я думаю! – и будут твоей коммерческой тайной.
– Да я, Аня... меня же за это...
– Я-то знаю, – сказала я и приставила пистолет к его колену, – а вот ты, судя по всему, не знаешь, что коленные суставы лечатся особенно тяжело и мучительно. Зачастую человек остается на всю жизнь хромым или вообще не может передвигаться кроме как на костылях или в инвалидной коляске. Ты можешь испытать это на собственном опыте.
– Нет... не надо!
– Тогда рассказывай.
– В тот день... мне позвонил шеф и велел забрать эти деньги и лично... лично мне самому... отвезти их...
– Кому отвозил?
– Я сначала думал, что это... но когда узнал...
– Кому отвозил? – рявкнула я и, незаметно для Саяпина сместив дуло пистолета, надавила на курок. Управляющий банком подскочил на месте и с ужасом уставился на свое колено, вероятно, думая увидеть на его месте кровавое месиво... но все оказалось целым и невредимым.
– Следующий выстрел будет в твою ногу, – предупредила я. – Без фокусов, Саяпин.
Дрожащей рукой он вытер лоб и выдохнул:
– Я отвез эти деньги в частное охранное бюро «Центурион».
– Куда? – тихо переспросила я.
– В «Центурион»... ты думаешь, я сказал неправду? Нет... не стреляй... я сказал чистую правду! Не... ты ведь веришь мне, да? Я даже отдал кейс это... как его...
– Как его? – безжалостно надавила я.
– Не его, а ее... баба. Это была ба... женщина. Я не знаю ее, но могу описать.
– Невысокая крашеная блондинка средних лет, голубоглазая, возле левого угла рта родинка, – деревянным голосом выговорила я.
– Ты... знаешь ее? – переспросил он. – А что же тогда травила меня, если...
– Потише! – повысила я голос. – Кто приказал тебе отвезти кейс с деньгами? Бурмистров?
– Да, Никита Никитич. Я еще удивился, что он посылает меня лично. Ведь на это есть курьеры.
– Ну, курьеры не возят по триста тысяч долларов наличными, – скептически сказала я.
– Да... это верно... это верно, – пробормотал он.
– Вот что, Саяпин, – продолжила я. – Тут у меня диктофон. Сейчас ты внятно и членораздельно повторишь все, что только что рассказал мне.
Он попытался было протестовать – но взглянул на пистолет, принадлежащий его же, Саяпина, охраннику, и его глаза потухли.
– Хорошо, – тихо сказал он.
Пока он наговаривал в микрофон свою информацию, я мучительно размышляла. Несомненно, что исполнителями убийства Клейменова были люди из охранного агентства «Центурион». Им передали деньги за убийство Клейменова, и часть из этих денег была подложена в ту злополучную ячейку номер пятьдесят восемь, ключ от которой был в моем гостиничном номере.
Ах нет, те были фальшивые...
Тот киллер, в которого всадили восемь пуль из моего пистолета, – он тоже в свое время работал в «Центурионе».
Пусть даже его уволили оттуда со скандалом...
Какое хитросплетение мотивов и злокозненных намерений! Неужели первое впечатление от поведения Людмилы Александровны Савиной было верным, и она в самом деле решила убрать своего мужа... но зачем? Для того, чтобы избавиться от мужа или просто для того, чтобы заработать деньги: триста тысяч долларов? Триста тысяч долларов от кандидата в губернаторы Никиты Никитича Бурмистрова, местного олигарха?
Тогда понятно, почему с такой легкостью расстреляли кортеж вице-губернатора и каким образом удалось подложить взрывчатку в машину Клейменова (хотя зачем взрывать, когда и без того расстреляли?). Если исполнители были из бюро «Центурион», то они досконально знали всю систему охраны Клейменова и наверняка имели возможность незаметно подложить взрывчатку. И этот старик с лестницы, который, несомненно, убил этого киллера Галкина из моего пистолета и подставил меня... он, этот псевдостарик, тоже мог быть из «Центуриона»!
– Я закончил, – донесся до меня голос Саяпина, и я машинально выключила микрофон.
– А теперь звони Бурмистрову, – сказала я, кивнув управляющему банком на мобильный телефон. – Представь меня как журналистку из Москвы, которая хотела бы поговорить с ним. Где-нибудь в укромном месте, где нас никто не побеспокоит.
И я нащупала в кармане савинского пальто удостоверение журналистки московской «Независимой газеты» Карповой Анны Васильевны.
– Бу-у-урмистрову? – протянул Саяпин. – Да ты что... сама лезешь в пасть к этому... бизону?
– Звони! – решительно повторила я.
– А что я ему скажу?
– Я тебе уже объяснила: журналистка из Москвы. Остальное – моя забота. Звони, говорю!
Саяпин набрал номер телефона и произнес:
– Никита Никитич? Никита Никитич, тут к тебе журналистка из Москвы. Сидит сейчас у меня. Хочет взять у тебя интервью.
– А больше она у меня ничего взять не хочет? – различимо даже для меня, сидевшей в метре от телефона, пророкотало в трубке.
– Это уж как у вас выйдет, – мгновенно отозвался Саяпин. – Сумеешь раскрутить – молодец.
– А сама-то она ничего, или на Бабу-ягу похожа, как та последняя... Которая из «Известий»?
– Ничего, – сказал Саяпин. – Мне понравилась.
– А ты что, прыткий хрен, уже до нее добрался, что ли? А, Саяпин?
– А то! – воскликнул Олег Георгиевич с фальшивой бодростью и глянул на меня краем глаза.
– Ладно, пусть приезжает. Или знаешь что... моя машина будет стоять на площади перед банком, ты подъезжай и грузи ее, и я с ней на дачу сдерну. Интервью давать, – хмыкнул он напоследок. – В общем, через пятнадцать минут на площади перед банком.
– Что-то босс сегодня добрый, – сказал управляющий, поворачиваясь ко мне. – Сразу согласился. Наверно, у тебя день счастливый... подруга.
– Ладно, не болтай... поехали, – мрачно сказала я и ткнула Саяпина дулом пистолета в бок: мне не понравились интонации, которые прозвучали в его последних словах. – Давай.
Он оскалил зубы в усмешке, и в это мгновение стал похож не на респектабельного управляющего, а на затравленного старого волка...
По мере того как мы приближались к площади, мне все настойчивее думалось, что не стоит устраивать встречу лицом к лицу этого Саяпина, явно затаившего на меня черную злобу (еще бы, рулит
