на этаком утлом суденышке?
- Я здесь и не живу, - пожал плечами Дедушка. - Я здесь умираю. Да и ты, кстати, тоже. Вот и настал конец несовершенного мира!
- Я не хочу умирать! - испугался я. - Я вообще как-то не настроен... Мне нельзя! Мне надо найти талисман!
Мою речь прервал мрачный раскат грома, прокатившийся по черным тучам в небесах. Затем пугающую темноту неба перечеркнула яркая полоса молнии, за ней - еще одна. Наш корабль поднялся на дыбы, вспугнутый гигантской волной и готовый вот-вот рухнуть в бескрайнюю темно-зеленую бездну.
- А вот и наш друг! - радостно привстал на цыпочки Йог-Сотот. - Чует, бестия! А что ты там говорил про талисман?
Но мне уже было не до талисманов. Морскую пучину неожиданно взрезало огромное щупальце, взметнувшееся в небеса. Наш корабль был меньше самой маленькой присоски на нем. Хорошо еще, что оно было на значительном расстоянии от нас, иначе мы нашли бы свой конец под высокой волной, поднятой неведомым морским чудищем.
- Кто это? - одними губами спросил я.
- Ясно кто, - самодовольно отозвался Дедушка, поправляя узкую полоску цветной ткани на шее. - Великий Ктулху поднимается с вековых глубин. Старый мой приятель. Не знает, болван, что его давлением в клочья разорвет. А еще про кессонную болезнь слышал?
- Н-нет...
- Вот. И он не слышал. Ему же хуже.
- Тогда скорее помогите мне найти талисман! - заплясал я вокруг невозмутимого Дедушки. - Его разорвет, а он - огромный, нас потопит, а мне возвращаться, а без талисмана - нельзя, а его мне добровольно кто-нибудь должен непременно дать. - И я умоляюще заглянул в глаза Йог-Сотота. Если бы у меня был хвост, я бы им завилял.
- У меня ничего нет, - с грустью отозвался Дедушка. - У него, наверное, тоже. - И он кивнул за борт, где на поверхности уже бесновались три невероятных отростка.
- А нельзя ли мне как-нибудь на сушу? - с отчаянием, перекрикивая раскаты грома, спросил я.
- На суше не лучше.
'Исчерпывающий ответ', - подумал я.
- Впрочем, можешь попытаться. У меня в кубрике есть окно наподобие того, из которого ты выпал. Нырнешь в него - очутишься в Лесу Тысячи Младых. Найдешь там Козла, скажешь, что тебя послал Говард. Понял?
- Чего ж тут не понять. А кто такой Говард?
- Я это, я. Давай беги!
- Бегу. А вы как же?
- Да ты что? Пропустить самое интересное?
Говард, он же Йог-Сотот, он же Дедушка, весело засмеялся. Взгляд же у него при этом был такой, что я вихрем кинулся в кубрик и нырнул в окно...
* * *
... Я стоял в лесу. Страшен и дик был этот лес - куда ни глянь, мертвые черные стволы, меж которыми колышется гнилой зеленый туман. Я медленно вошел в него и машинально задержал дыхание. Позже, конечно, мне пришлось вдохнуть. Туман ядовитым не оказался, но свойства необъяснимые имел - ноги мои тут же стали ватными, а в ушах - зазвенело. Еще через несколько десятков шагов я начал различать в этом звоне разные голоса. Много голосов.
- У нас гость! У нас гость!
- Какой молоденький!
- Какой хорошенький!
- Никогда не вернется домой...
- С нами останется, с нами...
- Мы - Тысяча Младых...
- Иди к нам! Иди к нам!
- Ага, - стиснув зубы, отозвался я. - Щас, разбежался. К вам пойдешь костей не соберешь!
- Соберешь, соберешь...
- И дороги не найдешь...
- Иди к нам! Иди к нам!
- У нас хорошо!
- Михалыч 'Явой' угощает...
- Плевать на вас хотел я, - мне было уже плохо. Я чувствовал, что стоит повернуть, или закричать, или вовсе остановиться, и я останусь в этом жутком мире звуков навсегда, растворюсь в тумане, стану одним из Тысячи... Одно было бы хороши - угостили бы на дармовщинку, хоть и непонятно чем.
Внезапно звонкие голоса Младых перебили резкие, пронзительные и до зубовного нытья печальные звуки. Я пошел в ту сторону, откуда они раздавались. Судя по усилившемуся звону, Младые рассердились:
- Опять этот копытный...
- Он все испортит!
- Не ходи туда! Не ходи туда!
- Там ничего интересного...
- Там ничего полезного...
- Там жуткий дух, там жутью пахнет...
- Потерпим, - я не слушал сладкие голоса и упрямо шел вперед. Звон в ушах ослабевал с каждым шагом, а дьявольские трели усиливались. Когда же я все-таки вышел на поляну, голоса исчезли совсем, а я упал на траву и потерял сознание. Очухавшись, я увидел самый обычный пенек, на котором сидел самый обычный козел и играл на гармонике. Она-то и издавала те резкие звуки, которые я слышал в тумане.
- Жуткий дух, - я зажал нос. - Не соврали, сволочи.
Козел посмотрел на меня, помахал ушами и весело подмигнул.
- Надо же, - сказал он. - Гость.
- Добрый день, - прохрипел я, поднимаясь. - Меня к вам послал Говард.
- А, старина Сотот! - кивнул козел. - Тогда понятно. А тебя как звать-величать, добрый молодец?
- Герман.
- Занятно. - И козел, сорвав травинку, стал ее жевать. - А я Шуб-Ниггурат, Козел из Леса Тысячи Младых. Тебе, небось, уже известно, почему наш Лес так назвали?
- Известно, - я потер уши.
- И мне известно, а неизвестно мне, кто меня Шубом назвал? Тоже мне, полушубок козлиный!
Козел понюхал себя. Его передернуло.
- Так чего тебе? - Выплюнув травинку, козел снова взялся за гармонь.
- Дедушка сказал, что вы мне можете помочь найти некий таинственный талисман, обладающий силою волшебной...
- Некий-то - это какой? - воздел косматые брови Шуб-Ниггурат. - Вроде этого, что ли?
И он, покопавшись в шерсти, кинул мне репей.
- Что же тут волшебного? - возмутился я.
- Не скажи, - покачал головой козел. - Вот он тебе не нравится, а я их ем!
- Ну и ешь на здоровье, а мне талисман нужен!
Козел перехватил брошенный репей и смачно им захрустел.
- Хороший талисман, - проговорил он, сглотнув. - Чего тебе не нравится?
- Мне волшебный нужен, - чуть не плакал я. - Особенный!
- Тогда вот. - И козел протянул мне гармонь. - От сердца отрываю, ну да ладно.
- Нельзя, - покачал головой я. - Надо, чтобы без принуждения.
- Дарю, - кивнул козел. - Бери.
- Я сказал - нельзя! По правилам чтобы!
- Ну, ты меня достал! - Козел энергично почесался о пенек. - Сколько здесь сижу - такого надоеду в
