– Может, ему просто плохо было?– решил уточнить Станислав.
– А я не спорю, может, и плохо…
По всей видимости, больше ничего путного от старика ожидать не приходилось, поэтому Широков протянул руку и напоследок поинтересовался, давно ли тот здесь работает.
– Чего это, сынок, тебя моя жизнь волнует? – усмехнулся вахтер. – Ну, раз для дела, то я здесь всего второй год – к дочери на старости лет перебрался. Зарабатываю, вот, внукам на конфеты…
И он снова развернул газету.
Поужинал Широков пачкой печенья и минеральной водой под неодобрительное ворчание Вани. Чтобы умилостивить ревнителя санаторного режима, пришлось вкратце рассказать ему о своих похождениях и поделиться возникшими в связи с этим мыслями. Больше всего Медведева взволновал треугольник: Малин – Лина – Лариса. Сразу посыпавшиеся предположения совпадали с размышлениями Широкова, но, к сожалению, не содержали ничего нового, что позволило бы проникнуть в тайну взаимоотношений троицы. Поэтому Станислав бесцеремонно прекратил прения и попросил Ивана позвать Надю.
– Ты хочешь играть в открытую? – недоуменно спросил тот.
– Нет. Пока еще нет… Придумай что-нибудь! Пригласи, например, перекинуться в дурачка. У тебя же есть карты?
– Что ж, раз ты настаиваешь…
Медведев не спеша встал с кровати, всем своим видом стараясь показать, как ему безразлично полученное задание.
– Лицемер! – насмешливо воскликнул во след Широков.
Надя пришла вместе с Линой, что сначала спутало планы Широкова. Но после третьего кона державшиеся скованно игроки расслабились, и в комнате установилась атмосфера непринужденности, поддерживаемая удачными шутками Медведева, вдохновленного присутствием дам.
Оставшийся во второй раз дурачком Широков пустил пробный шар, сдавая карты:
– Говорят, Мокшанский – заядлый картежник?
Овечкина, похоже, искренне удивилась, широко раскрыв глаза, а Надя вздрогнула и с недоверием поинтересовалась:
– Почему вы его вдруг вспомнили?
– Не знаю…
Широков исподтишка посмотрел на женщин.
– Вам ходить, Надя!
– Не увиливайте от ответа, Стас! Это – неприлично!
– Извините… Просто подумалось, что Михаил Германович, в таком случае, мог бы оказаться интересным партнером!
– Не думаю: ваш уровень подготовки вряд ли способен вызвать интерес у кого-либо еще, кроме нас! – насмешливо заметила Надя, наблюдая, как Широков, в очередной раз не сумев отбиться, набрал полные руки пестрых прямоугольников.
– Тем более, возможность сыграть с Мокшанским вам уже не представится, – резюмировала Лина.
– Надо же, как неожиданно пришлось уехать… Оставить молодую красивую жену одну – редкое легкомыслие!– невозмутимо развивал тему Станислав.– Чего доброго, уведут… Или сама загуляет!
Он заметил, как порозовели Надины щеки – девушка явно поняла, в чей огород брошен камень. Зато Лина никак не прореагировала. Свою последнюю карту она успела подкинуть Ване и по-детски захлопала в ладоши, радуясь выходу из игры.
– Мне даже кажется, что у Ларисы уже кто-то есть! – не унимался Широков.
– Правда? И кто же это, скажите! – так искренне заинтересовалась Овечкина, что усомниться в ее полном неведении было трудно.
– Не думала, что вы – сплетник! – резко заявила Надя.
Ничего не понимающая Лина переводила удивленный взгляд с одного на другого из присутствующих. Тогда Реус бросила карты на стол и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
Лина растерянно посмотрела на Широкова и тихо произнесла:
– Мне тоже пора…
Мужчины вежливо встали.
– Возможно, я чего-то не понял, но разыгранная только что мизансцена выглядит отвратительно! – обронил Ваня сухо, когда они остались одни.
Станислав улыбнулся и потрепал товарища по плечу.
– Пойди, успокой свою нервную барышню.
– Тебе ни чуточки не стыдно?
– Стыдно! Но что делать? Сейчас я хоть в одном твердо уверен…
– В чем?
Улыбка сошла с лица Широкова.
– В том, что Малин использует Овечкину в качестве ширмы и пудрит тем самым мозги окружающим. На практике же ничего, кроме отвращения, он к Лине не питает. А та видит только то, что хочет видеть, и не подозревает об отведенной ей роли. Впрочем, как не подозревали бы и мы, не встреть тогда случайно в парке Степана и Ларису!
– Но зачем?
– У меня пока лишь одно объяснение: Степан попал в санаторий одновременно с Мокшанскими вовсе не случайно. И, рискну предположить, что и роман с Ларисой начался не здесь. Скорее всего, Малин устроил комедию с Овечкиной, дабы притупить бдительность Мокшанского.
– Как говорят театралы, комедия для двоих? – подхватил Ваня.
– Правильно! И самое интересное – твоя разлюбезная Реус, если и не знает всей подноготной, то про Ларису и Степана определенно догадывается, но молчит!
– Наденька?
– Она, родная… Очевидно, врожденная интеллигентность не позволяет ей вмешиваться в чужую жизнь и раскрыть глаза соседке, чтоб не травмировать хрупкую душу влюбленной. О том же, что та может стать всеобщим посмешищем, наша моралистка предпочитает не думать! Ханжа!
– Прекрати! – взвизгнул Ваня, сердито ткнув пальцем в дужку очков. – Не смей в моем присутствии оскорблять Надю! Если она и молчит, то уж никак не по этим соображениям, которые ты тут пытаешься представить!
Широков только пожал плечами и, накинув куртку, вышел из комнаты в лоджию. Медведев же повторил недавний маневр Нади, только дверью хлопнул сильнее.
«Цель достигнута, – подумал с удовлетворением Станислав, устраиваясь в кресле. – Теперь Ванечка разговорит Реус, и она наверняка сообщит ему еще что-нибудь для нас интересное…»
В подтверждение этому внизу стукнула входная дверь, и через несколько секунд Широков увидел удаляющихся под ручку в глубь парка Медведева и Надю. Ваня что-то объяснял, отчаянно жестикулируя.
В десять часов привычно простучали каблучки Лины, а затем – легкие шаги Малина, отправившихся на традиционную прогулку.
Занятый своими мыслями, Станислав не заметил, как пролетели два часа.
Медведев объявился ровно в полночь.
– Водички хочешь? – смиренно предложил он.
Пузырящаяся минералка приятно обожгла гортань, прогоняя сонливость.
Широков с хитрецой поглядел на приятеля. Тот отвел глаза и потупился.
– Надя догадывалась об отношениях Малина и Ларисы… Но у нее не было никаких доказательств! А просто так Лина, влюбившаяся в Степана по самые уши, ничего бы не захотела слушать, и только обозлилась… Вот Надя и молчала.
– И что дальше?
– Я ей объяснил, что и ты теперь заинтересовался некоторыми непонятными вещами…
