уже без крышки и пустой. Стены находились в ужасном состоянии. Рисунки и надписи едва виднелись: время и влага их не пощадили. В стороне был каменный проем еще одной двери, которая вела, судя по куче грунта близ нее, в помещение, где продолжались раскопки и куда они направятся после усыпальницы.
Ее отец был здесь и видел эти четыре наполовину обсыпавшиеся стены в тот день, когда сказал Бартоломэ Сигуэнсе, что у него есть ключ.
«Путь близится к концу, Бартоломэ. У меня есть ключ. Я должен вернуться в Чичен-Итцу».
Что-то там было. И ей предстояло это найти.
Основная часть рисунков и надписей располагалась на двух боковых стенах, поскольку в торцевых были двери. Из-за слабого освещения, чтобы более или менее разглядеть или, скорее, угадать очертания изображений на стенах, приходилось практически утыкаться в них носом.
— Похороненный здесь был, по-видимому, либо
Внезапно Джоа ощутила теснение в груди.
На стене напротив выхватила глазами наполовину вытравленный фрагмент — полдюжины еле различимых иероглифов. Некоторые детали привлекли ее внимание. Особенно одна.
На поведении девушки никоим образом не сказалось, что она обнаружила нечто, ее взволновавшее. Джоа осмотрела и остальные письмена — вдруг найдет еще что-нибудь. Осмотр производила не спеша, дотошно, с невозмутимым видом обходя стены по периметру. Это помогло ей, кроме всего прочего, успокоиться, восстановить дыхание. Затем вернулась к тому месту, где находилась пробудившая ее интерес надпись. Вернее — фрагмент, поскольку большая часть поверхности стены обсыпалась и от надписи мало что осталось.
— Ну как? — спросил археолог.
— Интересно.
Давид заметил в ее голосе особые нотки. Подошел посмотреть, что она там изучает.
— Может ты, дочка, сможешь сказать мне, что такого увидел здесь твой отец? — Бенито Хуарес сделал жест, изображавший недоумение. — И если углядел что-то, почему мне-то ничего не сказал?
Возможно потому, что это не представляло никакого интереса ни для кого, кроме него самого, мужа одной из дочерей бури. След был здесь, перед ее глазами.
Джоа еще мгновение помолчала.
— Вы правы, — начала говорить она, стараясь ни лицом, ни голосом себя не выдать. — Каждая новая гробница — важное открытие, и требуется немало времени, чтобы расшифровать найденное. В ту ночь отец пришел к какому-то заключению, но к какому, о чем — не могу даже предположить. Вероятно, даже о чем- то, что не имеет ко всему этому прямого отношения.
— Жаль, — археолог развел руками.
— В любом случае — спасибо.
Давид почувствовал пальцы Джоа на своем запястье. И по тому, как она настойчиво поворачивала его руку, понял: девушка подавала ему знак встать между ней и археологом.
Сделав шаг вперед, он обернулся и по губам прочел:
В том первом помещении, где находились две мумии, я увидел нечто, что меня поразило. — Хранитель взял инициативу в свои руки и, подхватив Бенито Хуареса под локоток, аккуратно развернул в противоположную от Джоа сторону.
— Да? А что же именно?
Давид деликатно, но решительно подталкивал археолога к выходу и вслед за ним тоже скрылся в проходе, оставив Джоа за спиной.
Одну.
Не теряя ни секунды, она извлекла из кармана цифровую камеру. Сначала сняла заинтересовавший ее фрагмент — вблизи и с расстояния, потом — все стену целиком. Фотографировала без вспышки, при тусклом свете лампочек. Последний кадр, однако, чтобы подстраховаться, щелкнула со вспышкой, рискуя выдать себя.
А потом вышла из усыпальницы и миновала опасный коридор.
Давид проявил высокий, точнее — высочайший интерес к фрагменту, описывавшему славные дела одного из соратников покойного, а Бенито Хуарес, встретив в лице молодого человека благодарного слушателя, превзошел себя в красноречии и подробнейшим образом, не скупясь на захватывающие воображение детали, комментировал письмена.
Джоа все еще била дрожь.
44
Распрощаться с Бенито Хуаресом труда не составило. Завершающие минуты своей лекции он посвятил Хулиану Миру. Настоятельно просил позвонить, если что-то станет о том известно, и дал свой телефон. Джоа расцеловала археолога в обе щеки. Его глубоко посаженные глазки не могли найти, на чем бы или на ком им остановиться.
Отойдя от него не более чем на пять шагов, но когда он уже не мог их услышать, Давид не смог сдержать свое нетерпение.
— Нашла? — полушепотом выпалил он.
Джоа оставила его вопрос без ответа. В ней самой бушевала внутренняя буря.
— Так ты нашла? — повторил он вопрос уже с нотками беспокойства в голосе.
— Да, нашла. Речь может идти только об этом. Но мне нужно войти в интернет и рассмотреть фотографии.
— Ты сделала фотографии? — удивился Давид.
— Благодаря тебе. Тебе ловко удалось увести Бенито Хуареса.
— Что ты обнаружила?
— Число.
— Ради бога, Джоа! Что за число? Что оно означает? Почему я должен вытягивать из тебя слово за словом?
— Пока не знаю! Число, и все! — возмутилась девушка. — Как ты можешь требовать от меня, чтобы я тут же выдала тебе и его смысл, и что оно значит? А если я ошиблась?
— С твоей интуицией тебе не пристало ошибаться.
— Давид… — терпение у нее было на исходе.
— Понял, прости, — извиняющимся тоном проговорил он. — Ты разнервничалась.
— Да, — призналась она и опять взяла его за руку.
Давид с силой сжал ее пальцы, склонился над ней и поцеловал в лоб.
Это сняло с нее напряжение.
Они уже приближались к выходу из археологического комплекса.
— То, что я обнаружила, в ужасном состоянии, — сама вернулась к теме Джоа. — Иероглифы еле различимы, есть символы и знаки, которые могут иметь разный смысл. Но самое плохое то, что эта часть надписи не сохранилась целиком, а отдельные детали вряд ли помогут многое прояснить. Однако это число…
— У тебя уже есть идея?
— Я предпочла бы сначала убедиться. Кроме того, у меня нет никакого желания садиться здесь на землю и воспроизводить, рисуя на придорожной пыли, увиденные письмена. Я их, конечно, и в памяти держу, но…
