оружие? И в моей прошлой жизни…
— Тебя родила юная проститутка. Ей было приблизительно столько же, сколько миссис Кейн сейчас, отец неизвестен. Это было в Питтсбурге. Тот город тоже у нас общий. Она связалась со священником- расстригой. У него была пара-тройка маний. И ты послужил фокусом для его психоза. Он убил ее и пытал тебя. Но ты выжил, а потом нашел свою дорогу в мире — и ко мне.
— Надо же, какое счастливое, защищенное детство! — фыркнул Шериф. — Один квазиотец тебя терзает, другой над тобой экспериментирует!
— Вам лучше не дразнить меня, Шериф. Как вы сами сказали, вы пришли сюда за ответами для своего друга. Я даю их. Держите себя в руках.
— А почему вы назвали меня Элроем?
— Новое имя для новой жизни. Тогда это мне показалось удачной идеей. Если предпочитаешь, чтобы тебя звали Элайджа, давай буду звать тебя так. Как указала наша практичная миссис Кейн, Элрой и Элайджа звучат почти одинаково.
— Но где дядя Уолдо и тетя Вивиан? — спросил Чистотец. — Их-то я помню! Дядя Уолдо любил собирать головоломки-паззлы. Тетя Вивиан решала кроссворды. В солонке она держала зернышко перловой крупы. Она подарила мне светящийся в темноте зеленый череп с жевательной резинкой и гробик с прыгающим мексиканским бобом! Они подарили мне собаку по имени Лаки!
На сей раз Юла дрогнул, и сами стены как будто заколыхались.
— Дядя Уолдо и тетя Вивиан — это не люди, сынок. Это созданные мною интегрированные системы. Они внутри тебя. Они лучше всех сопротивлялись наступлению АППАРАТУСА, но мне все равно пришлось их разъять, дабы очистить все, что возможно. Мне нужны были их мощности, чтобы…
— Вы разобрали их… чтобы сделать его?
— Остыньте, Шериф. Все на свете было частью чего-то. Это называется трансформацией. Ростом. Это ритм жизни. Не делайте из этого драмы.
— Я их помню, — повторил Чистотец. — Не лица, но…
— Их душу? Ну, тут нет ничего удивительного.
— У компьютеров есть душа? — простонал Шериф и потянулся за стаканом.
— Перестаньте наконец называть их компьютерами! — заорал Юла. — Гораздо точнее будет считать их искусственным интеллектом, если хотите, хотя и это будет далеко не точно.
— Но я их помню! — не унимался Чистотец. — Их веранду. Летние каникулы. Они дарили мне подарки.
— Да, — согласился Юла. — Дарили. Вижу, они наделили тебя кое-какими счастливыми воспоминаниями. Они дарили тебе любовь. Шериф сейчас снова примется стонать и закатывать глаза, а бедная миссис Кейн — дуться как тролль, но дали они тебе именно любовь. Я им не приказывал. Эти воспоминания — их собственные творения и самые настоящие дары, столь же реальные, как предметы и мгновения, о которых ты только что говорил. На самом деле они еще более ценны, потому что до сих пор с тобой, и всегда останутся.
— Но как…
— Я все пытаюсь тебе объяснить, что граница между одухотворенным и неодухотворенным сама по себе живая — хрупкая и неуловимая. Если ты вынужден взаимодействовать с материей, лучше считать ее живой. Тетя Вивиан и дядя Уолдо были формами жизни, которые продолжают существовать в тебе. Они — твоя семья.
— Но это нереально… они не…
— Не реальны? Почему? Ведь воспоминания кажутся тебе реальными, верно? Они были реальны для Уолдо и Вивиан. Думаю, перловка в солонке — очень милый штрих.
— А разве вы…
— Я же сказал, что ничего про это не знал! Воспоминания — их идея. Я даже не знаю, как они у тебя появились. Но знаю почему. Уолдо и Вивиан старались дать тебе что-то теплое и счастливое, на что ты мог бы опереться. В твоей жизни было слишком много страданий. Не отвергай их дары. Они были скромными, но от чистого сердца.
— И теперь дяди Уолдо и тети Вивиан больше нет?
— В их прежней форме. Поколения уходят. Сейчас они часть тебя. В грядущие времена они дадут тебе силу. Разве ты не понимаешь, сколько форм жизни рассчитывают на тебя?
— А чего они от меня ждут?
— Пожалуй, я не готов обсуждать это в присутствии Шерифа и миссис Кейн. Их как будто выводит из себя все, что бы я ни сказал, и, судя по их лицам, они не верят ни единому моему слову.
— Ловко вы впариваете ему чувство вины, — вставил Шериф.
— Но что я делал в Питтсбурге? Как я там оказался? Что со мной случилось?
— Успокойся, — сказал Юла. — Я отправил тебя с пробной миссией. С целью разведки и проверки всех боевых систем. К несчастью, случился сбой, вызвавший потерю памяти, кое-какие системные ошибки. Не буду утверждать, что они стали такой уж неожиданностью, но они достаточно значимы, чтобы потребовалась доработка. Откровенно говоря, я даже не знал, насколько серьезные возмущения в поле социума ты способен вызвать. К тому же мне было интересно, как тебя воспримет «Витесса».
— Но что я делал в Питтсбурге? Зачем заново переживать ужас прежней жизни? Это было каким-то уроком?
— Если да, то, уверяю, я ничего подобного не планировал, — возразил Юла. — Я устроил так, чтобы тебя отвезли в Нью-Йорк, думая, что если ты вызовешь беспорядки, то там для этого самое место. Потом ты — по собственной инициативе — связался с ячейкой сопротивления, которую я там основал. Думаю, тебя, возможно, привлекло искажающее поле вокруг их базы, которое ее укрывает. А руководство ячейки послало тебя на запад.
— Они дали мне карту?
— Похоже на то. Хотя не знаю, по какой причине. Реинкарнация — такой сложный проект, что трудно отличить причину от следствия. Как бы то ни было в этой лояльной группе нашелся предатель. Как я теперь понимаю, он уже некоторое время что-то замышлял, но до срока никаких шагов не предпринимал. С твоим появлением он увидел свой шанс снискать расположение «Витессы», сдав им тебя или тебя саботировав.
— Вот черт! — Чистотец поерзал в кресле, которое попыталось подсунуть ему стакан с выпивкой.
— Он устроил так, чтобы тебе ввели опасный нейрохимический препарат и три психозонда. Один ты уничтожил. Еще два находятся в тебе — один доброкачественный, другой смертельный, но я не могу определить, какой из них какой.
— Что? У меня в мозгу какая-то штуковина? И она меня убьет?
— Да, но не волнуйся. Я считаю это наукой низшего уровня. Смысл в том, что для сатьяграхов ты стал слишком опасен, поэтому они тебя отослали, хотя и с большим сожалением.
— Значит, вы… вы позволили мне скитаться по стране, а я не знал, что и думать, как ко всему относиться…
— В настоящий момент Шериф и миссис Кейн не знают, что и думать, и так с самого своего прибытия. Если не рисковать, никогда ничего не поймешь. И вообще ты вполне в состоянии о себе позаботиться. Вопрос был в том, какой ущерб причинишь ты, а не в том, какой урон нанесут тебе.
При мысли о Лос-Вегасе Чистотец съежился.
— А как же придорожные щиты? — спросил он. — Я постоянно видел их вдоль трасс. После них вспыхивали воспоминания.
— Ах, эти, — отмахнулся Юла. — Создавая тебя, мы решили обойтись без системы наведения, и никаких команд «отмена» или «аварийное отключение» на случай чрезвычайной ситуации у тебя тоже нет. Но есть несколько каналов Вдохновения, не путай их с препаратом, который мы вводили поп-звездам. Они, так сказать, удаленные помощники. Одни из них — слуховые или голосовые, другие — визуальные, третьи заложены на уровне инстинктов. Когда завершится окончательное Преосуществление, это даст тебе несколько разных возможностей доступа в вихревую воронку. Придорожные щиты — просто система передачи сообщений. Причем самая простая: основанная на тексте. Вероятно, была уйма искажений, поскольку АППАРАТУС пытался выставлять помехи. Сейчас вся система забита статикой. Блюзы и фанк еще
