«Конни Уокер, Конни Уокер», — мысленно повторяла Бекки, стараясь вспомнить, не попадалось ли ей это имя в дневнике Пэм. Но — безуспешно.
— Ты помнишь тот вечер, когда мы в последний раз были вчетвером — ты, я и Тим с Джерридом? — поинтересовалась Конни. — Ведь ты так и не рассказала мне, почему вы с Джерридом улизнули от нас тогда.
Бекки запаниковала.
— У тебя отличная память, Конни. Столько лет прошло с тех пор.
Ну конечно! Те самые, залитые чем-то страницы. Те самые строчки, которые могли бы помочь ей ответить на вопросы Конни.
— Давай, Бекки, выкладывай, — не отставала «подруга». — Я просто умираю от любопытства.
Бекки лихорадочно соображала.
— Я даже не могу припомнить тот вечер, — сказала она наконец. — Вероятно, ничего важного тогда не произошло.
Ей показалось, Джерриду было не совсем приятно услышать такие слова.
— Да, это так, — тем не менее подтвердил он. — Ничего такого, что стоило бы вспоминать.
Бекки взглянула на него, их глаза встретились, и она поняла, что ее ответ все-таки обидел его.
Обстановку разрядил служитель, подогнавший серебристый микроавтобус Джеррида. Бекки облегченно перевела дух.
— Слушай, Конни. Может, соберемся как-нибудь вместе? — предложил Джеррид. — Посидим, поговорим.
— Я обеими руками «за»! — согласилась Конни. — Вы найдете наш домашний номер в телефонной книге. Не забудьте: мы — Джексоны. Конни и Джозеф.
Прощаясь, Бекки обняла «подругу юности», кивнула ее мужу и поспешила забраться в микроавтобус, вознося небесам благодарность за избавление от этого допроса.
Джеррид молча вел машину. Бекки тоже не решалась заговорить. Нельзя было не заметить его подавленного состояния. Вероятно, те недавние слова так подействовали на него. Ощущение неловкости тяготило ее. Поерзав на сиденье, она поплотнее обернула куртку вокруг бедер.
— Джеррид, мой дом неподалеку от въезда на трассу, ведущую в Санта-Монику, — нарушила Бекки затянувшуюся паузу. — Всего шесть кварталов от аэропорта.
Повернув голову, он с укором посмотрел на нее.
— Бекки, как ты могла забыть тот вечер?
В его тихом голосе слышались боль и обида, и в эту минуту она ненавидела себя за свое притворство. У Бекки взмокли ладони.
— Ах, да! Верразанский мост! Конечно, помню, — закивала она головой. Нет, это невыносимо! Надо срочно связаться с Пэм!
Джеррид помолчал, затем добавил:
— В тот вечер я впервые сказал, что люблю тебя.
Сзади нетерпеливо засигналили — на светофоре зажегся зеленый свет. Джеррид тронул машину с места.
Бекки сидела, уставившись в боковое стекло, скользя невидящим взглядом по фасадам проносившихся мимо домов. Ее так и подмывало признаться, что она совсем другая Бекки.
Впереди показались служебные строения аэропорта Санта-Моники. Под сумеречным вечерним небом расположилась на ночлег группа небольших частных самолетов.
«Нужно как-то загладить свою вину, — думала Бекки. — И ради сестры, и ради себя».
— Джеррид, давай забудем то, что было, — предложила она.
— Прошлого не вернуть. Жизнь продолжается, и я хочу радоваться каждому дню, проведенному вместе с тобой.
Напряженное выражение постепенно сходило с его лица. Он посмотрел на нее и улыбнулся:
— Мне тоже этого хочется.
— Вот и хорошо, — также улыбнулась она.
Микроавтобус подкатил к многоквартирному дому, в котором жила Бекки. Выбравшись из кабины, Джеррид обошел вокруг и помог ей открыть дверцу.
— Мне не терпится посмотреть на твое гнездышко, — сказал он, когда она вышла.
Бекки встревожилась. Вдруг он заметит в квартире какой-либо предмет, способный ее разоблачить?
— Слушай, Джеррид, — нерешительно начала Бекки. — Наверно, будет лучше, если ты подождешь меня здесь. А я быстро переоденусь и тут же вернусь.
Он удивленно взглянул на нее.
— Ты не доверяешь мне?
— Да нет. Я… дело в том, что…
Чувственный взгляд его карих глаз не отрывался от ее лица.
— Обещаю, что не буду подглядывать за твоим переодеванием, — улыбнулся он.
На непослушных, словно ватных ногах Бекки подошла к своей двери и, отыскав в сумочке ключи, открыла замок.
— Заходи, — неуверенно пригласила она.
Бекки щелкнула выключателем, однако свет так и не зажегся.
— Да что такое?! — удивилась она. — Электрик был у меня всего несколько дней назад.
Джеррид протянул руку поверх ее плеча и несколько раз перевел рычажок вверх-вниз. Результат — тот же самый.
— У тебя есть фонарик? — спросил он.
Бекки не сразу ответила. Спиной она ощущала рельефные мускулы его груди. Продолжая держать одну руку у нее на талии, другой он еще раз наудачу пощелкал тумблером.
— Фонарик на кухне, — вымолвила Бекки наконец.
— Принеси.
— Я… не могу. — Она чувствовала себя довольно глупо. — Я ведь боюсь темноты. — Удобно все-таки иметь общие с сестрой страхи. По крайней мере в этом ей не надо было притворяться.
— Ах, да. Как я мог забыть, — усмехнулся Джеррид. — Ну, тогда пойду сам поищу. Хотя дай-ка еще раз попробую. — Он опять стал щелкать переключателем.
Его торс еще плотнее прижался к ее спине, широкая ладонь по-прежнему лежала у нее на талии. Бекки почувствовала, как что-то упругое коснулось ее ягодицы. От нескромной мысли возбуждение жаркой волной прокатилось по всему телу, дыхание участилось.
В этот момент внезапно зажегся свет.
— Ну вот. Все в порядке, — прошептал Джеррид, дыша ей в затылок.
Бекки очень хотелось повернуться к нему и забыться в его крепких объятиях. Тут ее взгляд наткнулся на фотографию, где она была запечатлена вместе с Пэм. Прежде чем Джеррид успел заметить улику, Бекки быстро шагнула к стене и, сорвав снимок, умчалась с ним на кухню.
— Джеррид, содовой хочешь? — крикнула она оттуда.
— Не откажусь, — отозвался он.
Джеррид осматривал комнату и не верил своим глазам.
Чистота в комнате безупречная. У стены стоял удобный диван с двумя белыми подушками, рядом с ним — невысокий ореховый столик, на котором высилась аккуратная стопка ярких журналов. На полу у самого дивана лежал белый коврик с мягким толстым ворсом.
— Вот уж не ожидал, что у тебя такая квартира, — признался Джеррид, когда Бекки вошла в гостиную.
Она поставила жестянки с газировкой на столик.
— Тебе не нравится?
— Разве тебе не все равно, что я думаю? — несколько удивленно спросил Джеррид.
Щеки Бекки зарумянились будто яблоки.
— Нет. Мне не все равно, — тихо произнесла она.
