– Впусти их, Рэй, – послышался дрогнувший от страха женский голос.
Хозяин распахнул дверь, и полицейские вошли.
Ни Рэй, ни Мина Уэстон ничего не знали об убийствах; Дэвенпорт, Коннел и Грив поняли это уже через пять минут. Полицейские провели у них еще полчаса, уточняя, где они находились во время гибели Уонамейкер и Лейн. Супруги были в постели, когда убили Лейн, а когда похитили Уонамейкер, смотрели с друзьями фильм «Дикарь».
– Вы можете избавить нас от этих придурков? – спросил Рэй Уэстон, когда они собрались уходить.
– Не знаю, – честно ответил Лукас, – Ваша дочь дала им серьезный материал.
– Она сумасшедшая, – повторил Уэстон, – Как они могли поверить в такой бред?
– А они в него и не верят, – сказал Лукас.
Снаружи их поджидала Стерн с микрофоном в руке и включенной камерой.
– Шеф Дэвенпорт, что вам удалось узнать? Вы намерены арестовать Рэя Уэстона, отца Элейн Луизы Уэстон-Браун?
Лукас покачал головой.
– Нет. Вся эта история – безответственная чушь, настоящий кусок дерьма и позор для журналистики.
На обратном пути Грив от души веселился, вспоминая реакцию Стерн. Даже Коннел немного расслабилась.
– Мне понравилось, как она посмотрела на тебя, – сказал Грив, – А ведь она собиралась задать следующий вопрос.
– Если это покажут, будет совсем не так смешно, – заметила Меган.
– Не покажут, – ответил Лукас.
– Эта история похожа на дурной феминистский анекдот, – продолжал Грив, – Если, конечно, они существуют.
– Феминистских анекдотов полно, – сказала Коннел.
– Ладно, извини, ты права, – признал Грив, – Я просто хотел сказать, что не бывает смешных феминистских анекдотов.
Коннел обернулась к нему, и в ее глазах загорелись огоньки.
– Знаешь, почему женщины не сильны в математике?
– Нет. И почему?
Она раздвинула большой и указательный пальцы на два дюйма.
– Потому что им всю жизнь говорят, что это восемь дюймов.
Лукас усмехнулся, Грив тоже слегка улыбнулся.
– Одна забавная шутка за тридцать лет феминизма.
– Тебе известно, почему мужчины дают имя своему пенису?
– Я весь внимание, – ответил Грив.
– Потому что не хотят, чтобы незнакомец принимал за них все важные решения.
Грив опустил глаза.
– Ты слышал, Годзилла? Она смеется над тобой!
Перед тем как они подъехали к муниципалитету, Коннел спросила:
– Что теперь?
– Не знаю, – ответил Лукас, – Нужно подумать. Еще раз почитать документы, которые ты собрала. Поискать там что-нибудь. Ждать.
– Пока он еще кого-то убьет?
– Ждать развития событий.
– Я считаю, что нам нужно надавить на него. Напечатать в газетах портрет, сделанный нашим художником. У меня нет возможности проверить это, но могу спорить, что некоторое сходство с оригиналом существует.
Лукас вздохнул.
– Да, пожалуй, ты права. Я поговорю с Рукс.
Шеф согласилась.
– Мы бросим СМИ кость, – сказала она, – Если только они поверят нам.
Лукас вернулся в свой кабинет и посмотрел на телефон, покусывая нижнюю губу и пытаясь найти какую-нибудь зацепку в расследовании. Простых вариантов, вроде Мусорщика, больше не осталось.
Дверь без стука распахнулась, и Лукас увидел Джен Рид.
– Ой! Мне следовало сначала постучать? Я думала, это приемная.
– Я не такая большая шишка, чтобы иметь приемную. Заходите. Вы, ребятишки, нас просто убиваете.
– Только не я, – ответила она и села, положив ногу на ногу.
После утренней встречи Джен Рид выглядела иначе. Вероятно, ей удалось поспать и немного прийти в себя. Она переоделась в простую юбку и белую шелковую блузку.
– Я хочу принести извинения за Пэм Стерн. Она слишком много времени провела на улице.
– Откуда возникла вся эта история?
– Не знаю. Кто-то позвонил на студию, – ответила она.
– Психотерапевт.
– Я правда не знаю, – Рид улыбнулась, – Но если бы знала, все равно не сказала бы.
– Ах, вот оно что! Корпоративная этика поднимает свою уродливую голову.
– Появилось что-то новое? – поинтересовалась Джен и вытащила из сумочки маленький репортерский блокнот.
– Нет.
– А чего следует ждать?
– Отчета патологоанатома. Возможно, он обнаружит следы крови или спермы убийцы. Если у нас будут образцы, дело сдвинется с мертвой точки. Существует высокая вероятность, что он и прежде совершал преступления на сексуальной почве, а значит, в базе данных есть его ДНК. Таков следующий шаг.
– Хорошо, – сказала Джен и записала что-то в блокнот, – Я буду ждать. Что-нибудь еще?
Лукас пожал плечами.
– Пожалуй, нет.
– Хорошо. Тогда мы можем на этом закончить.
И она ушла, оставив после себя аромат духов.
Но перед тем как она сказала «хорошо», возникла едва заметная пауза. Шанс перейти на другой уровень отношений? Лукас не был уверен.
Коннел зашла к нему через несколько часов.
– Результатов вскрытия все еще нет. У жертвы синяк на лице, как будто кто-то ущипнул ее. Возможно, экспертам удастся получить отпечаток пальца. Но шансов немного.
– Больше ничего?
– Пока нет. У меня тоже одни пустышки, – добавила она.
– А тот заключенный, который видел татуировку «РРР»? Как его звали – Прайс? Если не появится ничего нового, давай съездим завтра в Уопан и поговорим с ним.
– Ладно. А как далеко до Уопана?
– Пять или шесть часов.
– Может быть, слетаем туда?
– Ну…
– Думаю, у меня есть возможность получить в наше распоряжение патрульный полицейский самолет.
Уэзер положила голову на грудь Лукаса.
– Лучше бы вы поехали на машине. Зачем еще один стресс? – проворчала она.
– Мне не хотелось выглядеть трусом.
– Многие люди не любят летать.
– Но им приходится, – ответил Лукас.
