не хотела выходить из дома в снег и холод. Я ломал голову над тем, как все будет теперь, когда пришла весна и дни стали длиннее. Скорее всего, хозяин вскоре попросту прогнал бы ее.
Слуга язвительно улыбнулся, обнажив желтые остатки зубов.
– У него был убедительный повод не пускать никого в дом: его драгоценные копии книг Лютера и этого, нового, как его там… Кальвина!
– Долго вы работаете в этом доме? – поинтересовался Барак.
– Пять лет. – Глаза Тоби сузились. – Хозяин щедро платил мне за то, чтобы я был верным слугой и не совал нос в его дела. Так я и поступал.
Слуга помолчал.
– Как он умер? Его ограбили? От этих нищих бандитов в Лондоне сегодня уже и шагу не ступить.
– Вот именно, – уклончиво ответил Харснет.
Тоби сокрушенно покачал головой, и все же я не чувствовал в нем искренней привязанности к хозяину.
– Значит, он нашел девушку в публичном доме, – констатировал я.
Тоби развел руками.
– Я думаю, он частенько туда захаживал. Забавно: после того как хозяин привел сюда Абигайль, я думал, что он будет счастлив, однако он лишь более ревностно ополчался на греховность. Наверное, совесть мучила. Церковники – это вообще чудной народ, доложу я вам. Я-то сам регулярно посещаю службы, как велит король.
– А как же мальчик? Ведь он знал о девице?
– Да, но я приказал ему держать рот на замке, пригрозив тем, что вышвырну его на улицу. Он бы не посмел болтать. Он сирота и, окажись на улице, там бы и подох. Хозяин позаботился о том, чтобы как следует спрятать девицу. Если бы о ней пронюхали церковные старосты, он бы лишился сана.
– У нас есть все основания полагать, что убийца знал о присутствии здесь девушки, – сказал я.
Тоби встревоженно выпрямился на стуле.
– Уверяю вас, сэр, я никому ничего…
– Кто еще мог знать о ней? – перебил слугу Харснет. – Кто бывал в доме?
– Если у преподобного случались какие-то деловые встречи, они проходили в церкви, а в дом, кроме меня, никто не входил. Даже уборку я выполнял сам. Когда мне нужно было отлучиться, я велел Тимоти, если кто-то придет, говорить посетителям, чтобы они заглянули позже. Он парень сообразительный и схватывает все на лету.
Харснет поднялся со стула.
– Вы пойдете со мной, Уайт. Ночь вы проведете в Башне лоллардов и, возможно, вспомните что-то еще. Джейкоб! – окликнул Харснет, и в кухню вошел один из стражников.
Тоби со страхом уставился на него.
– Я не сделал ничего плохого! – воскликнул он.
– В таком случае вам нечего бояться, – отозвался Харснет, а стражник поднял старика на ноги.
Я тоже встал и проговорил:
– Мне, пожалуй, стоит расспросить мальчика.
– Хорошая мысль, – кивнул коронер.
Я вышел во двор перед домом. Огонек свечи, мерцавший через открытую дверь конюшни, помог мне добраться до нее кратчайшим путем. Мальчик сидел на перевернутом ведре возле соломенного тюфяка, прислонившись к боку большой серой кобылы, и гладил животное. Услышав мои шаги, он поднял чумазое испуганное лицо с дорожками от слез. Я испытал то же, что чувствовал всегда, встречая одинокого, страдающего ребенка.
– Тебя зовут Тимоти? – спросил я.
– Да, сэр, – еле слышно прошептал мальчик. – Сэр Тоби сказал, что хозяин умер. Его убил нехороший человек?
– Боюсь, что так.
– А что будет с мастером Тоби?
– Он пойдет с коронером. Я хотел бы задать тебе несколько вопросов.
– Да, сэр.
Я говорил мягко, и Тимоти немного расслабился, но страх пока не оставил его. В этом не было ничего удивительного. Что еще может испытывать маленький мальчик, когда посреди ночи в дом вламывается шайка незнакомцев?
– Ты знаешь про Абигайль? Женщину, которая здесь живет? – задал я вопрос.
Мальчик не ответил.
– Тебе велели никому не рассказывать про нее? Но это уже не важно.
– Тоби сказал, что хозяин побьет меня, если я даже произнесу ее имя. Один раз он и вправду стукнул меня – за то, что я выругался. Но я никому ничего не рассказывал. Абигайль была добра ко мне, хотя Тоби и твердил, что она великая грешница. А что теперь будет с Абби, сэр? Она не пострадает?
«Пострадает, да еще как, если Харснет не добьется от нее того, чего хочет», – подумалось мне.
Сделав глубокий вдох, я спросил:
– Ты точно никому не рассказывал про нее? Не бойся, тебя не накажут. Только скажи правду.
– Нет, сэр, честное слово! Могу поклясться на Библии, если хотите. Я никому ни слова не сказал. Мне нравилось, что Абби здесь жила. Она была доброй и иногда даже давала мне монетки, разрешала приходить и греться у очага, если хозяина и Тоби не было дома. Она говорила, что знает, каково это, когда тебе голодно и холодно.
Глаза мальчика снова наполнились слезами. Я понял, что он не видел доброго отношения ни от Ярингтона, ни от слуги. Только от шлюхи. И мне показалось, что, придавленный страхом, Тимоти что-то скрывает. Но если я скажу об этом Харснету, мальчика вместе с остальными сволокут в тюрьму архиепископа. Мне это было не по душе. Нет, я не обреку ребенка на подобную участь.
От дома послышался голос Харснета:
– Мастер Шардлейк!
Мальчик подпрыгнул от неожиданности и страха.
– Я должен идти, Тимоти, – сказал я. – Но завтра я непременно зайду, чтобы повидаться с тобой. Теперь, когда твоего хозяина не стало, ты ведь останешься без места? Тоби сказал, что у тебя нет семьи.
– Верно, сэр. Мне придется просить милостыню.
– Что ж, я попытаюсь подыскать для тебя что-нибудь, обещаю. Завтра я снова приду, и мы с тобой поговорим, ладно? Запри конюшню и ложись спать.
– Я сказал вам правду, сэр. Я никому не рассказывал про Абигайль.
– Я тебе верю.
– А констебли поймали человека, который убил хозяина?
– Еще нет, но обязательно поймают.
Я вышел из конюшни, остановился и досадливо прикусил губу. А что, если он сбежит? Нет, не сбежит, тем более что я пообещал ему найти другое место. Ему явно что-то известно, и это будет легче вытянуть из него, когда он оправится от первого потрясения.
– Мастер Шардлейк! – снова позвал меня Харснет, уже более нетерпеливо.
– Иду! – откликнулся я, продолжая с горечью думать о несчастном ребенке.
Я догнал Харснета и Барака, которые успели спуститься вниз по улице и стояли, глядя на церковь.
– И откуда только он пронюхал про шлюху Ярингтона? – вздохнул Харснет. – Я допрошу девчонку и этого слугу так, что им мало не покажется, но вряд ли они знают что-то еще. А что с мальчишкой?
– Он никому не рассказывал про Абигайль. Я сказал, что зайду завтра, когда он успокоится. Бедняга останется без места и крова над головой. Я обещал подыскать ему какую-нибудь работу.
Коронер с любопытством посмотрел на меня.
– Где?
– Пока не знаю.
