– Ну да, ведь парикмахерская напротив почты. Здорово! Ну, значит, Инге привезла тебя в парикмахерскую, а что дальше?
«Сказал ей езжай по делам я подожду мне надоело целые дни сидеть взаперти она только рада меня бросить парикмахера попросил вывезти меня на площадь и стал ездить в кресле взад-вперед»
– Неужто сорвал полицейский лист с дверей? Протезом?
«Два с почты и с банка никто не видел перерыв»
Ури захохотал и прищелкнул пальцами – «ну и молодец ты, Отто!» А Отто упивался своим рассказом – никогда ни перед кем до сих пор не мог он похвастаться своей изобретательностью, ни с кем не мог поделиться тем отчаянием, которое охватило его, когда он понял, в какую передрягу попала дочь. Ури вышел в столовую и вернулся с желтыми листками:
– Действительно, ты их слегка порвал, я просто не обратил внимания. Ну хорошо, сорвал ты листки, спрятал – под свитер, что ли? А дома начал рассматривать – и как, сразу его узнал?
«заподозрил его и еще одного во втором ряду загримировался хорошо усы сбрил волосы покрасил был блондин а тут брюнет с длинными но узнал»
– И что?
«Стал думать»
– И решил?
«Решил»
– Так-таки решил его прикончить? А почему бы просто не выдать полиции?
«А Инге она прятала и знала давно»
– Ну, а прогнать как-нибудь? Чтоб убрался отсюда и оставил ее в покое?
На лбу Отто выступили крупные капли пота, он начал дрожать мелкой дрожью и жадно ловить ртом воздух:
«негодяй сказал никуда от меня не уйдешь хоть в могилу требовал чтобы посылала по почте бомбы»
Ури так и подскочил:
– Какие бомбы?
«Говорил не могу жить тут в бездействии надо разрушить грозился делать бомбы а она чтоб возила на почту».
– А она что?
«У него в рабстве говорил расскажу что ты все годы знала и посылки возила у него номера полетов записаны с кем когда она встречалась»
– И ты решил с ним покончить?
«Что я мог прикованный к креслу, одна рука»
– Ладно, Отто, перестань прибедняться, у нас нет времени, – перебил его горькие причитания мальчишка, – сейчас мы выясним, что ты мог и что ты смог. Теперь, когда я понял, как ты разгадал загадку Гюнтера фон Корфа, у меня осталась еще пара белых пятен...
И Отто перестал прибедняться, – ему было очень интересно, что за него придумал хитрожопый еврейский мальчишка, – угадал или не угадал? То есть, что-то наверняка угадал, раз приволок ему тринадцатого красавца с лошадиной головой.
– Как только ты узнал, что Карла разыскивает полиция, ты понял, в чем его главная слабость. И на этой слабости ты решил сыграть.
Услышав это, Отто удовлетворенно хрюкнул, – мальчишка соображает неплохо – любопытно, как далеко он зайдет в своих догадках. А тот увлеченно продолжал:
– Задача была очень непростая, но ты все продумал и предусмотрел: первым делом ты спрятал куда-то план замка.
«Глупости ничего я не прятал»
– Ну да, не прятал! Инге все здесь перевернула вверх дном, но так его и не нашла. А мы с тобой знаем, какой у нее всюду порядок!
«Ну а я при чем»
– Ты хочешь дослушать мой рассказ или нет? – наглый мальчишка сделал вид, будто он собирается уходить, и Отто испугался, а вдруг он и вправду уйдет? И поторопился отстучать, пока не поздно:
«Ну ладно ты прав я спрятал план»
– Я так и знал! – мальчишка так и просиял, и старик заулыбался вместе с ним: все-таки кто-то его наконец оценил! И тут же сам себя одернул: осторожней, старый дурак, не распускайся, а то он таким образом все у тебя выпытает! Но осторожничать было трудно, потому что Ури уже мчался дальше, закусив удила:
– Следующий шаг был трудней, однако ты и с ним справился: ты пробрался на кухню и снял со связки тринадцатого красавца, который отпирает дверь в этот подвал.
«Откуда ты знаешь, что отпирает?» – нетерпеливо перебил Отто.
– Я перед тем, как пришел к тебе, сходил туда и попробовал.
«И отпер дверь?»
– Ну да.
«И что там?»
– А ничего особенного. Узкий темный коридор, куда ведет – неясно.
«Так ты не вошел?»
– Времени не было. Инге ведь просила покормить тебя и уложить в постель.
«Значит, ты дверь открыл, а дальше не пошел?»
Вот он, вот он, случай! Сам в руки идет – неужто опять посветит ему удача? Отто даже дыхание затаил, чтобы не выдать себя неосмотрительным словом или взглядом. И чтобы выяснить, что мальчишка действительно знает, а что производит из своей неукротимой еврейской фантазии, спросил как бы совсем невинно, безо всякого подтекста:
«А что ты там искал?»
– Я исходил из того, что Карл вряд ли собирался надолго оставаться во тьме подвала, и взял у тебя ключ для того, чтобы оттуда выйти. Вот я и искал ту дверь, которую Карл собирался отпереть этим ключом.
«А почему ты так уверен, что кости в подвале принадлежат Карлу?» – Отто вдруг испугался, что все это просто фантазии и никакого трупа не было, а просто Карл тогда сбежал и бросил по пути ключ, и мальчишка где-то этот ключ нашел и мистифицирует его, сочиняя свой вариант событий.
– Ну, это-то самое простое: среди костей, которые, кстати, были хорошо обглоданы крысами, валялись еще и эти ключи.
И Ури бросил на одеяло маленькое колечко с брелоком в виде бронзовой печатки, на котором было несколько современных ключей.
– Этот – от ворот, эти два – от фургона, этот – от кухни, этот – от свинарника – узнаешь? – спросил он участливо, будто могло статься, что Отто не узнает. – Кому еще могли принадлежать эти ключи?
Нисколько не убежденный доводами Ури, Отто вконец расстроился:
«Кто его знает, Карл и эти ключи мог бросить, чтобы замести следы».
Испуг старика слегка озадачил Ури:
– Чего ты, собственно, боишься? Что Карл жив?
«Если он жив он еще вернется он ее не отпустит»
– Знаешь, у меня есть другие доказательства, что его нет в живых. Но я их тебе пока не открою. Я расскажу их тебе, если ты честно поможешь мне обнаружить путь Карла в сокровищницу Губертусов. Ладно?
Отто немедленно согласился: терять ему все равно было нечего, а пока идет беседа, у него еще остаются шансы покончить с этим молодым хитрецом. Но главное, было весьма заманчиво дослушать, какую долю истины тот угадал. А еще заманчивей узнать, какие доказательства смерти Карла он умудрился раскопать, хоть Отто не мог даже представить, где ему для этого пришлось копать.
«Давай, – стукнул он, – переходи к делу времени мало»
Мальчишка глянул на часы, сделал круглые глаза – боже, как поздно! – и заторопился:
