В первое время мы никак не могли спокойно спать, оставив свою машину на никем не охраняемой стоянке (паркинге). Ещё свежи были в памяти случаи, когда в подобной ситуации «ТАМ» мы утром обнаруживали, что у машины не стало колёс, аккумулятора или радиоприёмника, а порой её просто целиком уводили. Теперь, наша «Тойота» в пригороде Баффало годами стоит на улице без всякого присмотра, а мы абсолютно спокойны за её сохранность.
Может быть обо всём этом мне и не стоило так подробно рассказывать. Американского читателя этим не удивишь. Это ему и так хорошо известно и восторженные эмоции на сей счёт не часто приходится слышать. Более того, в газетах, по телевидению и на радио нередко звучит критика и в адрес компаний, которым принадлежат дороги, и фирм - производителей автомобилей, и полиции, обеспечивающей порядок на улицах и магистралях.
На меня же это произвело неизгладимое впечатление. Такое пришлось увидеть впервые. Я не мог об этом умолчать и не в силах воздержаться от восторга.
106
Жизнь в нашем постсоветском отечестве меня по-прежнему интересовала и волновала. Я, как и раньше, с жадностью ловил любую информацию о событиях в России, Белоруссии, Украине. Теперь, когда почти все наши родственники покинули просторы «родины чудесной» и письма оттуда приходили реже, её источниками стали газеты и голоса различных радиостанций.
Прошло уже восемь лет с начала рыночных реформ и почти столько же со времени правления Россией Ельциным, а положение к лучшему не изменилось. Особенно плачевным оно стало после переизбрания его президентом на второй срок в 96-м году. Теперь уже мало кто сомневался в том, что этого делать не следовало. Народ тогда выбирал меньшее из двух зол и надеялся на выполнение им своих предвыборных обещаний. Каждый губернатор перед теми выборами думал прежде всего о себе и о том, что будет с ним, если к власти придёт лидер коммунистов Зюганов. Всем им нужен был Ельцин, который хоть мало чего полезного делал, но их не трогал.
Немощному, больному президенту перед теми выборами следовало назвать своего преемника на высшую должность, а он назвал себя, чем совершил преступление перед страной и своим народом. Он бил себя в грудь на экранах телевизоров, обещая избирателям золотые горы, а после своего избрания от своих клятв отрёкся. Вдохновлённый своей победой и полной бесконтрольностью, Ельцин отыграл назад все сделанные общественному мнению уступки (прекращение войны в Чечне, выплата задержанных зарплат, увольнение одиозных фигур и многое другое) и стал ещё менее разборчивым в выборе средств для достижения своих целей.
Если в 95-м году в стране простому труженику ещё как-то можно было жить, ещё не всё было распродано за бесценок и разграблено, то после выборов началась уже полная вакханалия.
Страна, как и раньше, не могла накормить себя продуктами собственного производства. Недавние «битвы за урожай» сменились почти полным безразличием к засухам и другим капризам природы. Когда-то руководителей регионов пугали: «...не соберём урожай, соберём пленум ЦК». Теперь угрожать перестали. Выработали новую тактику: «...меняем нефть на колбасу».
Кризис в сельском хозяйстве России, как и в других отраслях экономики, достиг чрезвычайных масштабов. Поголовье крупного рогатого скота с 1992-го по 1999-й год сократилось почти вдвое. Ежегодно уменьшались посевные площади под зерновыми культурами, а урожайность достигла рекордно низкого уровня - меньше 12 центнеров с гектара. Тракторный и автомобильный парк на селе сократился за эти годы более чем в два раза, а использование минеральных удобрений почти в десять раз.
Единственным спасением от голода стали приусадебные участки, которые давали теперь около половины всей производимой в России мясомолочной продукции, 80% картофеля и овощей.
В газетах того времени часто печатали статьи Александра Солженицина, проникнутые болью за свою Родину. В одной из них «разгром России» великий писатель клеймил позором кремлёвских правителей. Он утверждал, что в результате ельцинской эпохи разгромлены или разворованы все основные направления государственной, народнохозяйственной, культурной и нравственной жизни. Этот тезис подтверждался им убедительными фактами.
В стране наступил административный хаос. Перестали действовать единые законы. Каждый регион имел какие-то особые договоры с Центром. Автономные республики, ставшие неуправляемыми, сами определяли свои конституции, свои международные связи, сами брали кредиты в зарубежных банках. Делалось всё для распада страны.
Финансовые магнаты, так называемые олигархи, незримыми нитями по существу управляли всей исполнительной властью и диктовали свою волю правительству, важнейшим отраслям экономики, средствам массовой информации.
25 миллионов россиян, отрезанные межами СНГ, стали бесправными и беззащитными иностранцами в чужих государствах. Их бросили на произвол судьбы.
Приватизация разграбила национальное достояние. Ценнейшие объекты были отданы за 1-2 процента реальной стоимости. Остальные 98 процентов украдены и безвозвратно осели в иностранных банках.
Государственный аппарат поразила коррупция и никаких мер против этого до сих пор не принималось. Все между собой были воедино связаны и в одном и том же замазаны. А президент всё обещал неуклонно продолжать реформы. Те самые реформы, что привели к обнищанию большинства населения страны. Без отказа от их пороков, от их возмутительного издевательства над народом.
Классик русской литературы призывал спасать Россию. Спасать не словами и обещаниями президента, а конкретными делами, оздоровительными, действенными мерами. Спасать немедленно.
Как-то в программе радиостанции «Свобода» слушал выступление своего племянника Валерия Елизарова, по-прежнему возглавлявшего в МГУ Центр по изучению проблем народонаселения и ставшего одним из видных учёных-демографов страны. Он утверждал, что Россия вступила на путь деградации и вымирания, прямо угрожающий будущему её народов. С 1992-го года смертность стала устойчиво превышать рождаемость. Явно прослеживалась тенденция к сокращению продолжительности жизни россиян. Особенно резко она снизилась у мужской части населения, где упала до рекордно низкой отметки в 60 лет. Рождаемость продолжала сокращаться. Она была почти в два раза меньше, чем необходимо для простого воспроизводства населения и причиной тому стали главным образом экономические факторы.
Неблагоприятное развитие демографической ситуации означало и неблагоприятный демографический прогноз. Уменьшалась доля детей и возрастала доля пожилых, что привело к росту экономической нагрузки на трудоспособное население. Чтобы избежать демографической катастрофы требовались немедленные и эффективные меры.
Уровень жизни основной массы населения из года в год снижался. Цены на продовольственные и промышленные товары неуклонно росли, зарплата выплачивалась несвоевременно, реальное потребление сокращалось.
В поисках выхода из создавшегося положения президент стал часто менять правительство. Вместо Виктора Черномырдина, возглавлявшего кабинет министров в течение пяти лет правления Ельцина, был назначен молодой и энергичный Сергей Кириенко (36 лет), который проявил себя на посту министра топлива и энергетики России. По его мнению, самым слабым местом было положение с бюджетом и его важнейшей составляющей - сбором налогов, которых при прежнем правительстве удавалось собрать не более половины уровня, предусмотренного в бюджете страны.
Новый премьер-министр начал наступление на крупные акционерные компании, пытаясь заставить их вносить в казну полную сумму причитающихся налогов. Первой и самой богатой из них была «Газпром», собственность которой во всём мире превышала 1,5 млрд. долларов. Кроме того был составлен список 1000 самых богатых людей России, у которых с помощью налоговой полиции намеревались заполучить установленные законом отчисления от получаемых ими доходов. В числе этой тысячи были те самые олигархи, которые держали в своих руках все государственные структуры страны, включая администрацию президента и его семью.
Не было ничего удивительного в том, что из этой затеи ничего не получилось. Кириенко пришлось
