себя' посредством выделения своего тонкого двойника, материализующегося затем в образе зверя. Иные же шаманы могли вселяться в настоящего волка, как бы 'сливаясь' с ним.
В обычном состоянии человек познает Природу только с внешней стороны. В лунатическом же забытье и в некоторых подобных исключительных состояниях человек вступает в совершенно особые, задушевные отношения с другими живыми существами. Не зря латинские слова 'анима' - душа и 'анимал' - животное родственны.
Первым домашним животным человека была собака. Все породы собак имеют одного предка- родоначальника: огромного полярного волка. Приручение этого хищника - достижение столь же величайшее, сколь и удивительное. Как только историки пытаются описать первое взаимообщение независимого, недоверчивого человека с еще более независимым, недоверчивым волком, в их умозрительных рассуждениях все чаще начинает мелькать слово 'загадка'.
Известно, что волки почти не поддаются дрессировке. Они боятся унижения больше, чем боли! Они и умирают молча. В цирке на задних лапках подобострастно ждут подкормку львы, тигры и медведи. Но не волки! Волк - всегда личность! Всегда бунтарь!
Кстати, о цирке: досадно, что ныне, когда вновь зазеленело языческое Древо Жизни, на него карабкаются всевозможные 'жрецы', 'волхвы' и прочие, в основном душевно нездоровые люди, позорящие Веру Праотцов. Москвич Александр Белов, сам: себя почитающий синим (?) волком, наряжается в волчью шкуру и на арене цирка (за приличную подкормку!) потешает публику глумливым лицедейством под названием 'обряд изгнания нечистой силы'. Как говорится, лезет в волки, а хвост собачий…
Канадский биолог Фарли Моуэт, наблюдавший за жизнью волков в естественных условиях, а своей прекрасной книге: 'Не кричи: 'Волки!' неоднократно подчеркивает, что часто испытывал чувство стыда перед ними за человечество.
Известны случаи, когда волки выкармливали собак. Собаки так не могут.
Волк умеет быть благодарным, и если он полюбит человека, то будет любить беззаветно, самозабвенно и жертвенно.
Любопытно, что в латышских народных песнях волк нередко именуется 'дива сане', что значит 'божий сын'.
Невероятно, но это так: волк сам себе перегрызает попавшую в капкан лапу и уходит искалеченный, но свободный, столь безумно велика жажда свободы. Посмотрите на волка за решеткой: молчаливо и безостановочно меряет он шагами свою камеру, не удостаивая даже презрением глазеющее на него стадо двуногих! Вспоминаются строки многолетнего узника Валентина Соколова, которые он читал нам в мордовских лагерях:
Пахнет смертью и кровью в бредовом зверинце,
Я хожу полуволком, в карман кулаки.
И хочу, чтобы людям в божественной Ницце
Этой ночью приснились на горле клыки…
Пока такие вольнолюбивые звери, как волк, будут содержаться в тюрьмах - зоопарках, все людские разглагольствования о свободе - словоблудие.
Очевидно, что приручить столь неукротимого хищника мог только своеобразный посредник, шаман- оборотень, обладавший огромной силой внушения. Способность принимать волчье обличье позволяла ему вступить в непосредственное общение со зверем, как бы заворожить его, ослабить природную волю к сопротивлению и заручиться некоторым доверием. Понятно, что воплощение зверя привлекало других зверей-сородичей.
Сыграли свою роль и сходные приемы охоты. Естественно, что два рода высокоразвитых охотников рано или поздно должны были встретиться как сотоварищи. И волки и люди научились понимать, что для более успешной охоты на крупную дичь (а стало быть, для выживания и для продления Рода) необходим союз, объединение с выделением предводителя в виде самого искусного, самого смелого самого властного и уверенного в себе охотника. Звери не избирают вожака 'тайным или открытым' голосованием, а просто своим внутренним, не обманывающим чутьем признают его превосходство - право первенства, и подчиняются.
Ярко выраженное обрядовое захоронение волкообразной собаки обнаружено археологами в Северо- восточной Азии В ЖИЛИЩЕ ШАМАНА (возраст погребения - 11 тысяч лет).
Пословицы охотничьих племен поминают потомка волка - собаку добрым словом. У многих ранее кочевых народов слова 'вождь', 'провидец', 'глава' и 'собака' - одного корня.
Древние греки, подобно Сократу, клялись собакою, имея в виду собачью верность. У арийцев Индостана и у зороастрийцев собака являлась свещенным животным: она - образец неподкупности и чести, исконно- воинских доблестей. Считалось, что одно лишь присутствие собаки отгоняет зловредных упырей. Парсы- огнепоклонники и поныне к умирающему подводят собаку и заставляют ее смотреть в его лицо. Этот обряд называется сас-дид (собачий взгляд), т.к. собака единственное живое существо, взгляда которого боится злой демон, сторожащий умирающего, чтобы завладеть его телом.
Отношение к собаке становится прямо противоположным с утверждением христианства и мусульманства, унаследовавшими жидовскую ненависть к собаке.
В библии собака считается изначально нечистым животным и упоминается только, в бранных выражениях. 'Богоизбранные', будучи сами прирожденными мошенниками и клятвопреступниками, возведшими в добродетель собственную лживость и вероломство, естественно питали отвращение к собаке, как к существу, способную на недоступную, непонятную им бескорыстную любовь и преданность.
Жидовское презрение к собаке, маскируясь под христианскую религию, проникло и в душу индоевропейцев. Иисус вообще всех иноплеменников-иноверцев сравнивал с 'псами' (Матф., гл. 15). 'Берегитесь псов, берегитесь злых делателей' - вторит 'спасителю' ап. Павел (Поел, к Филип., гл. З.).
Под влиянием жидохристианских суеверий на собаку стали смотреть как на тварь без души, воплощение 'скверны и непотребства'. 'Свещеннослужителям' запрещалось держать собаку в доме. 'Пес' и 'сукин сын' делаются худшими из ругательств. Чтобы заклеймить мерзавца, его называют 'канальей' (от лат. какие - собака), этим и объясняется, что для мучительных (и бесполезных, бессмысленных!) опытов-пыток вивисекторы чаще всего используют собак.
Церковь не скрывала своего отрицательного отношения к собаке, образ которой отождествлялся со всякого рода 'греховностью' и даже с 'нечистой' силой. Апостол Андрей, прошедший, по церковному преданию, водным путем из греков в варяги, проповедовал жидохристианство 'язычникам' - людям с песьими головами - так любили изображать 'идолопоклонников' на своих иконах богомазы ближневосточных монастырей.
Вдумались бы хоть юродствующие 'памятники', 'соборяне', 'наши современники' и прочие 'патриоты' в то, что их славянских Чуров-Пращуров 'просвещенные' жидохристиане называли не иначе, как мужепесами…
Волчий тотем был некогда широко распространен в Европе. У германцев он запечатлен в именах: Адольф, то есть благородный волк, Рудольф - красный волк и других. У сербов и поныне волчьим именем Вук
