Длань могуча моя и на схватку готова,Вырвать бок я могу у онагра живого.Только свежая кровь мне годна для питья,Недубленая кожа — одежда моя.Справлюсь этим копьем я с кольчугой любою.Молвил правду. Вот бой! Приступайте же к бою!И китайцы и румцы спешите ко мне:Больше воска в свече — больше силы в огне.«Ты того покарай, — обращался я к богу,—Кто бы вздумал в бою мне прийти на помогу!»Грозный вызов услышав, бронею горя,Копьеносец помчался от войска царя,Но хоть, может быть, не было яростней схваток,—Поединок двух смелых был мо?лнийно краток;Размахнулся мечом разъяренный буртас,—И румиец с копьем своей жизни не спас.Новый царский боец познакомился с прахом,Ибо счастье владело буртаса размахом.И сноситель голов, сам царевич Хинди,У которого ярость вскипела в груди,Вскинул меч свой индийский и, блещущий шелком,Вмиг сцепился, как лев, с разъярившимся волком.Долго в схватке никто стать счастливым не мог,Долго счастье ничье сбито не было с ног.Но Хинди, сжав со злостью меча рукояткуИ всей силой стремясь кончить жаркую схватку,Так мечом засверкал, что с буртасовых плечНаземь голову сбросил сверкающий меч.Новый выступил рус, не похожий на труса,Со щитом — принадлежностью каждого руса.И кричал, похваляясь, неистовый лев,Что покинет он бой, всех врагов одолев.Но Хинди размахнулся в чудовищном гневе:Час победы настал — вновь один был царевич:Новый рус на врага в быстрый бросился путь,Но на землю упал, не успевши моргнуть.Многих сбил до полудня слуга Искендера,Так порою газелей сбивает пантера.Горло русов сдавил своим жаром Хинди.Нет, из русов на бой не спешил ни один!И Хинди в румский стан поскакал, успокоясь,Жаркой кровью и потом покрытый по пояс.Обласкал его царь и для царских палатПодобающий рейцу вручил он халат.И умолкли два стана, и пристальным взоромВдаль впивались бойцы, что стояли дозором.
