Пять поэм

Последнее сражение Искендера с племенами русов

Дай мне, кравчий, ту амбру, что старый дихкан
Цветом крови окрасил! Да будет мне дан

Алой свежести цвет! Я мечтаю о веском,
Ярком слове, одетом живительным блеском.

* * *

Лишь рассвета войска знамя подняли, — свет
Зачеркнул слово ночи, и, солнцем согрет,

Мозг земли, позабыв о полуночной власти,
Пробудился, чтоб в мире зажечь его страсти.

Птица утра кричала над ширью земной,—
Так под солнцем кричит воспаленный больной.

Царь очнулся, но сердца не отдал тревоге.
Встал он, чистый душою, на божьем пороге.

Он в чертоге молитвы в поклоне поник.
Он своих славословий проверил язык.

Вознесясь всей душой за эдемские рощи,
Он помоги просил, он испрашивал мощи.

И, на бой снаряжаясь, исполненный сил,
За кольчугу он полы свои заложил.

Укрепили престол над слоновьей попоной,
Обнажили мечи на равнине зеленой.

И войска, как во все предыдущие дни,
Разместил государь. На равнину взгляни:

Волны румских рядов, как булатное море,
Мощный замок воздвигли на грозном просторе.

И к булатному замку не стало пути:
Даже пыль меж бойцов не смогла бы пройти.

Все обдумавший рус не разрозненным роем
Растянул свою рать, а рассчитанным строем.

Бубенцы загремели среди кутерьмы
Громких криков, и гневом вскипели умы.

Так сверкали мечи, так метались огнями,
Что с трудом храбрецы управляли конями.

Звуком лука окутан был гулкий простор,
Свист неистовых стрел несся в области гор.

Черепа разлетались под злой булавою,
И над каждой взлетала она головою.

Прытко падала палица; в горестный цвет
Небосвод облекался, стенаньям в ответ.

Так звенели клинки — муравьиные крылья,
Что и крылья орлов их страшились насилья.

Чаши копий, склоняемых снова и вновь,
Проливали на стяги пунцовую кровь.

Все копыта коней стали словно рубины.
Потники? заалели и конские спины.

Копья множество звезд зажигали в щитах,