Пять поэм

В те далекие дни, повествуют преданья,
Ионийцы являли пример воздержанья.

Жизни, полной лишений, желали они.
Вожделенья огонь подавляли они.

Удивляла вошедших в румийцев жилища
Мудрость жизни большая и скудная пища.

Сберегавший в себе пламень жизненных сил,
Тот, кто все вожделенья сурово гасил,

Не пил сладостных вин и не ведал он страсти,
Чтоб рассудок не знал их сжигающей власти.

Кружит голову страсть. Пыл удерживай свой,
Если впрямь дорожишь ты своей головой.

Ионийцам казалось: во всем они правы,
Но от жизни влекли эти строгие нравы.

С суши на море утварь они понесли,
И для жизни избрали они корабли.

Быть мужам возле жен, — не всегда ль безрассудно?
И для жен сколотили отдельное судно.

Не страшились мужи в битве яростной пасть,
Но влекущую к женам отринули страсть.

И могло показаться: задумали греки,
Чтоб из мира их семя исчезло навеки.

* * *

Неким утром, лишь солнце украсило мир,
Искендер для ученых устраивал пир.

Он мутрибу сказал: «Я делами сегодня
Не займусь. Пировать мне сегодня угодней.

За Сократом пошли.[459] Пусть прибудет Сократ.
Отрешившись от благ, всех мудрей он стократ».

И пред тем, кто для всех мог являться примером,
Встал посланец: «Я послан царем Искендером.

Чтоб свой кубок наполнить, явись, о мудрец,
Приодевшись поспешно, в Хосроев дворец».

Но отшельник, согласно своим поученьям,
Не склонился нимало к его обольщеньям.

Он сказал: «Должен так ты царю донести:
Ты того не ищи, чего нет на пути.

Я — не здесь, где царит Искендера величье.
Здесь — не я. Перед вами — одно лишь обличье.

Тот, кто господу служит, кто чище огня,
Из чертогов господних добудет меня».

Сей ответ, словно нить просверленных жемчужин,
Принял царь, хоть иной был душе его нужен.

Понял Властный: Сократ — отрешенья свеча,
Что горит, из безлюдья сиянье меча.

Этот блеск только тот примет в жадные очи,
Кто, как месяц, не спит в продолжение ночи.

Искендер приобрел многославный престол
И в желаньях своих он лишь к истине шел.