Ну кто хоть в сотне строк все это б изложил?!Введя Ширин в простор дворцового предела,Ей предложила все: «Что хочешь, то и делай!»Покровами стыда ей не затмив чела,Ей омрачить чела печалью не могла.Ведь понимала все: ее побег — сноровкаНеопытной любви, влюбленности уловка.И в шахе виделись ей признаки любви.Ей шепот лун открыл огонь в его крови.Вино бродящее укрыть она старалась,Свет глиною укрыть[182] — хоть солнце разгоралось.Бану твердит Луне: «Покорной надо стать,Домашний, тихий мир, как снадобье, принять».И с ней она нежна и создала — в надеждеВсе прошлое вернуть — все то, что было прежде.И снова куколок, прекрасных, как весна,Дано ей семьдесят, — чтоб тешилась она.Круговорот небес, что кукольник, баюкалИ пробуждал к игре сереброгрудых кукол.Ширин, увидев их, — как прежнею порой,Луною рассекла веселый звездный рой.Вновь у себя Ширин. Как праздник новоселья —Опять открыл базар досуга и веселья.
Победы ключ сверкнул и грозен стал: могучРассудок — золотой преодолений ключ.Рассудок победит могучих с их мечами.Венец, прельщая всех, царит над силачами.Лишь разуму дано тьму воинов смести,—Мечом ты их сметешь не больше десяти.На трон взошел Парвиз. Все помыслы БехрамаК Парвизову венцу влекли его упрямо.И он схватил венец, когда к нему простерОн руку ловкую. Был ум его остер.И клевету творить Бехраму — не в обузу,—Он всем шептал: «Хосров пронзил глаза Ормузу»,[184]Хоть знал он, что, когда Юсуф умчится вдаль,Якубу — света нет[185]: все затемнит печаль.Он тайно разослал посланья людям разным,Благое исказив рисунком безобразным.«Ребенку ли владеть вселенной суждено?Отцеубийце быть владыкой не дано.Ста братьев кровь прольет он за глоток напитка,Напитка, что в домах имеем до избытка.Арфисту — царство даст: над арфами дрожит.Что царство! Песнею он больше дорожит.Горячий — он путей к делам не примечает,
