Литературный текст: проблемы и методы исследования. 8. Мотив вина в литературе (Сборник научных труд

Тема вина[223] у Окуджавы примечательна своей поливалентностью.

1. Самая традиционная семантика мотива алкоголя: освобождение от социальных условностей, временное раскрепощение человека, спасительный уход от реальности представлена у Окуджавы в банальном варианте: «Я отменяю все парады… / Чешите все по кабакам… / Напейтесь все, переженитесь / кто с кем желает, кто нашел…» («Как я сидел в кресле царя»[224]). «Стакан вина снимает напряженье…» («В карете прошлого». С. 526) — очевидный штамп. Устойчивые клише застольной песни воспроизводятся в стихотворении «С каждым часом мы старее…»:

Николай нальет,
Михаил пригубит.
Кто совсем не пьет —
тот себя погубит.
Кто там робкий, кто там пылкий —
все равно стезя одна.
Не молись, дурак, бутылке —
просто пей ее до дна!
<…>
Дай Бог легкого похмелья
после трудного стола!
Николай нальет… (С. 376.)

Винопитие рассматривается как проявление веселой, полнокровной жизни,[225] иногда с элементом озорного аполитизма — временной отдушины от повседневных занятий:

…я каждый вечер во Флоренции
беру себе бутыль вина.
И тем вином я время скрашиваю,
бутыль употребив до дна,
а индульгенций не выпрашиваю:
теперь иные времена.

(«Песенка Жени Альбац».[226] С. 593.)

В том же шутливо-анекдотическом духе выдержан монолог лирического субъекта в стихотворении «Происшествие с Л. Разгоном»: забежав в гости «в надежде» на две рюмочки и получив целых три, он в финале задумывается:

А как зовут ту улочку?
А как зовут меня? (С. 598.)

2. Вместе с тем образ пьющего / пьяного человека часто имеет отрицательные или резко отрицательные коннотации и получает, в шутку или всерьез, негативную оценку. Мотиву пьянства сопутствуют мотивы упадка, военной и бытовой агрессии, хамства, низменных человеческих инстинктов:

Римляне империи времени упадка
ели, что достанут, напивались гадко…

(«Римская империя времени упадка…». С. 363.)

Гитлеровские обноски
примеряет хам московский,
а толпа орет ему «ура!».
<…>
Ну, а может, это только сброд?
Просто сброд хмельной раззявил рот?

(«Гоп со смыком». С. 588.)

А то ведь послушать: хмельное, орущее, дикое…

(«Меня удручают размеры страны проживания…». С. 511.)

Слишком много всяких танков, всяких пушек и солдат.
И военные оркестры слишком яростно гремят,
и седые генералы, хоть и сами пули льют, —
но за скорые победы с наслажденьем водку пьют.
Я один. А их так много, и они горды собой,
и военные оркестры заглушают голос мой.

(«Перед телевизором». С. 572.)

Мотив алкоголя / пьянства выполняет явно дискредитирующую функцию в изображении Сталина и его окружения:

Он маленький, немытый и рябой
и выглядит растерянным и пьющим…
<…>