бедными пожитками страшно было пуститься в эти бездорожные дебри' (кто поверит, что туда пошел крестьянин?- В.Б.). 'Много было тогда некрещенных людей за Волгой ', т. е. мало крещеных, говорит старая летопись одного заволжского монастыря о временах до Сергия. Монах-пустынник и пошел туда смелым разведчиком. Огромное большинство новых монастырей с половины XIV до конца XV в. возникло среди лесов костромского, ярославского и вологодского Заволжья (по В.О.Ключевскому, в этот период возникло до 150 новых монастырей.- В.Б.): этот волжско-двинский водораздел стал северной Фиваидой православного Востока. Старинные памятники истории русской церкви рассказывают, сколько силы духа проявлено было русским монашеством в этом мирном завоевании финского языческого Заволжья для христианской церкви и русской народности (вот они, великороссы!- В.Б.). Многочисленные лесные монастыри становились здесь опорными пунктами крестьянской колонизации: монастырь служил для переселенца-хлебопашца и хозяйственным руководителем, и ссудной кассой, и приходской церковью, и, наконец, приютом под старость. Вокруг монастырей оседало бродячее население (финские и татарские племена.- В.Б.), как корнями деревьев сцепляется зыбучая песчаная почва. Ради спасения души монах бежал из мира в заволжский лес, а мирянин цеплялся за него и с его помощью заводил в этом лесу новый русский мир. Так создавалась верхневолжская Великороссия дружными усилиями монаха и крестьянина (христианина.- В.Б.), воспитанных духом, какой вдохнул в русское (финское!- В.Б.) общество преподобный Сергий '. / В.О.Ключевский 'Исторические портреты', стр.73 – 74./ Я надеюсь, профессор Ключевский очень удачно подытожил мысль, как при помощи монастырей и монахов выковалась из финских племен нация великороссов. Желательно только отсеять 'профессорскую шелуху', как бы мимоходом рассыпанную автором. Сначала автор пишет: 'край, кое-где занятый дикарями финскими', но вскоре сам же себя уточняет: 'много было тогда некрещеных людей за Волгой'. Мы уже знаем– вся земля этого обширного края принадлежала и была заселена финскими племенами и, естественно, их было очень много в сравнении с пришлыми людьми, 'которые жались здесь по немногим расчищенным среди леса и болот полосами удобной земли'. Зачем автору надобна манипуляция, мы знаем. Необходимо размешать финские племена славянскими, как пишет профессор, – 'русскими', хотя сам уже давно признал, что русского народа еще и в помине нет. Но как-то надо объяснить появление 'великороссов' из финнов и татар. Вот и старается автор: два факта правды, два– лжи. На эту ложь Русской империи мы снова обращаем внимание. Хочется остановиться вот на какой мысли, высказанной профессором. Он пишет: 'Так создавалась верхневолжская Великороссия дружными усилиями монаха и крестьянина…'. Если вспомнить, что слово крестьянин является искаженным произношением слова христианин, нам станет понятным, кто создал Великороссию. Монах и христианин, он же крещеный монахом– финн, то есть,– мурома, меря, весь, мещера. Необходимо лишь помнить , что и через 300 лет, как писал К.Валишевский, 'основой населения великороссов везде являлось финское племя'. Таким образом, В.О.Ключевский своим полным изданием 'Курса русской истории' подытожил всю историческую науку Российской Империи. За эти труды Российская Академия Наук в 1900 году избрала В.О.Ключевского действительным членом Академии. Он был исключительно близок к царской семье. Именно ему доверил царь Александр III преподавать историю Западной Европы и России больному царевичу Георгию. Не забудем и великий афоризм Ключевского: 'На Западе церковь без Бога, в России Бог без церкви'. Правда, академик хранил эту мысль в дневниках. Но мысль запечатлена и сохранена для потомков. Обвинить В.О.Ключевского в антицерковном настроении не позволяет действительность – десятки лет он был действующим профессором Русской Духовной академии. В том и заключался парадокс российского ученого мужа: не позволял ему великодержавный национальный дух делать исторически выверенные предпосылки и выводы. Никак не позволял! Его всегда заносило и заносит сегодня к лживым историческим предпосылкам, к лживым историческим выводам. Иначе придется признать: история его государства вымышлена и искажена; в историческом плане– это жесточайшее государство-завоеватель, сколотившее империю на крови и лжи. Так что заподозрить академика В.О.Ключевского в антирусских проповедях никак нельзя. Очень уж 'нечистым' материалом приходилось ему пользоваться. Обратимся еще к одному подтверждению нашей мысли: о ничтожно малой доле славянского начала в великорусском человеке. Вот еще о чем пишет В.О.Ключевский. 'Глубокая юридическая и нравственная пропасть лежала между древнерусским барином и его холопом: последний был для первого по закону не лицом, а просто вещью. Следуя исконному туземному обычаю, а может быть, и греко-римскому праву, не вменявшему в преступление смерти раба от побой господина, русское законодательство еще в XIV в. провозглашало, что если господин 'огрешится', неудачным ударом убьет своего холопа или холопку, за это его не подвергать суду и ответственности '. / В.О.Ключевский 'Исторические портреты', стр.82./ А теперь зададимся вопросом: отчего такая жестокость к единоверцу и к единоплеменнику? Ведь речь идет о ХII – ХIV вв., т.е. о начале сколачивания всего лишь Суздальского, а позже Московского княжества. Знать, в чем-то скрывается недомолвка. Люди– славяне, вместе сбежавшие из Поднепровья в глубину северных лесов, в страшные дебри, делившие невзгоды и кусок черствого хлеба в дороге, не могли относиться так друг к другу, будучи к тому же христианами. Да и знаем мы из старинных летописей, что в Киевской Руси таковых отношений не существовало и в помине. Так в чем же дело? Почему переместившись из Киева в Суздаль, православный барин (боярин) так повел себя?! Ларчик открывается просто. В Суздальскую землю из Киевского княжества и других славянских княжеств бежали, преимущественно, князья-неудачники, да их приближенные-дружинники, священники и всякая публика, не находившая себе место на обжитой земле. А их подданными становились, отнюдь, не пришедшие с ними славяне, а местные, жившие в тех местах, финские племена, которых мечом и крестом, плетью и лестью вовлекали в великорусскую нацию. При таком раскладе все станет на свое место: князь и боярин (дружинник), будучи 'норманских кровей', не мог считать равным себе покоренного человека из племени мокша, мурома, меря, весь, мещера, пермь, печора и т. д., хотя тот и принял христианство. Отсюда извечная жестокость и презрение русского барина и аристократа к крестьянину (то есть, христианину!) Вот почему Русская Православная церковь всегда служила (и сегодня служит!) князю, царю, государству, а не народу. Гены, заложенные в ХII-ХVI веках, несут инстинкт и поныне. 5 В настоящей главе мы с тобой, уважаемый читатель, попытаемся внимательно проследить– существовал ли переток населения славян с Днепра в районы Оки и Волги на протяжении Х – ХVI веков, была ли в том перетоке историческая необходимость. Ведь просто так, по прихоти великорусских историков, славянский народ перемещаться не мог. Мы также попытаемся,
