юг хаживали весьма значительными силами, зная удаль южных соседей, пришлось Юрию Долгорукому направиться в безопасное по тем временам чудское захолустье (от слова 'чудь' – объединенное название всех финских племен, проживавших далеко за Черниговской землей на северо-востоке). В те времена чудское захолустье не входило ни в Черниговское, ни в Переяславское княжества. Земли Чуди к тому времени были обособленны. Иначе, как и все остальные, были бы поделены между наследниками Мономаха. И дабы читатель не подумал, что автор вносит какую-либо отсебятину, привожу слова профессора Московского университета В.О.Ключевского: 'Юрий Долгорукий, один из младших сыновей Мономаха, был первый в непрерывном ряду князей Ростовской области, которая при нем и обособилась в отдельное княжество: до того времени это чудское захолустье служило прибавкой к южному княжеству Переяславскому'. /В.О.Ключевский 'О русской истории', стр. 107-108./ Отыскав на карте Переяслав, расположенный ниже Киева, мы поймем, что изречение – 'служило прибавкой к южному княжеству Переяславскому' – является грубой натяжкой или, проще говоря, измышлением, ибо 'прибавка' лежала за тысячу километров в непроходимых топях и дебрях, да к тому еще и за Черниговскими владениями. Так заумно сочинялась великорусская история. Да, мы знаем, что отдельные Киевские князья изредка хаживали в северо-восточные завоевательные походы. Некоторые из них, как Святослав, даже Волжскую Булгарию воевали. Но это никак не дает права утверждать, что Ростово-Суздальская земля являлась собственностью то ли Рюриковичей, то ли Киевского княжества Великого. Сия 'своеобразная мысль' брошена попутно, между строк. Для великоросса такие деяния естественны, они не требуют у него доказательств. Ведь могут же они сегодня безапелляционно утверждать: 'Чеченская земля – это Россия'. И ни один здравомыслящий россиянин не опровергает подобное, не возмущается откровенной ложью. Во всем действует логика великоросса, напоминающая рассуждения небезызвестного Папандопуло: 'Мое, мое, мое… и это мое!'. Придя в Чудское захолустье, найдя 'стол', то есть кормежку, Юрий на время осел в тех землях, нашел жену среди местного племени, родил сына. Надо обладать величайшей фантазией, дабы предположить, что в ту глушь, кроме князя – неудачника и его дружины, 'потек' славянский народ. Даже дружина князя была очень малочисленной. В глухих, заболоченных, таежных по тем временам, землях, чудским племенам мокша, меря, весь, мурома, мещера составляло огромных трудов прокормить ораву бездельников. Даже само прошлое княжеского рода Рюриковичей отрицает факты 'переточного' развития событий. Вспомним: ни при Олеге, ни при Игоре, ни при Ярославе, ни при Мономахе, приходя в Киев, Чернигов, Переяслав, Вышгород или, уходя из них, когда народ изгонял князя, поселяне 'не перетекали' из места на место вместе с князем. Князья всего лишь приглашались обособленными славянскими племенами править и защищать их, живущих на своей исторической родине. Князья были пришлыми, часто отражали интересы племен и городов, но никогда не составляли самой сути народа. Имеем еще одну из великих, лживых посылок Российской истории. Нельзя подменять историю развития славянских племен Киевской Руси историей размножения и движения династии Рюриковичей. Здесь, на севере, скорее всего от жены– муромчанки, родился у Юрия Долгорукого сын – Андрей, прозванный великороссами – 'Боголюбским'. 'Это был настоящий северный князь, истый суздалец – залешанин по своим привычкам и понятиям, по своему… воспитанию. На севере прожил он большую половину своей жизни, совсем не видавши юга (Киевской Руси. – В.Б.). Отец дал ему в управление Владимир на Клязьме, маленький, недавно возникший суздальский пригород, и там Андрей прокняжил далеко за тридцать лет своей жизни, не побывав в Киеве '. /В.О.Ключевский 'О русской истории', стр.108./ Профессору очень хочется возвеличить начало правления, как князя Юрия, так и Андрея. Однако величия в княжении не существовало, ибо княжеские хоромы– по-черному топившиеся деревянные срубы, а все величие северного князя заключалось всего лишь в возможности безнаказанно грабить местные финские племена мерю, мещеру, весь и мурому. Рожденный и воспитанный в лесной глухомани, в среде финского племени, князь Андрей, как должно было статься, порвал со старыми киевскими обычаями, со старой отцовой дружиной, то есть, с пришлой знатью. Иного и не могло быть. Среда обитания дала о себе знать. Он оперся на 'младшую дружину', уже набранную среди финской чуди, на молодых местных 'отроков', родственных ему по материнской крови. Надеюсь, читатель не забывает, что рядом с мечом князя двигался крест священника, сопровождавший все русские завоевания. Послушаем профессора: 'Точно так же не любил Андрей и старшей отцовой дружины. Он даже не делил с боярами ( дружиной.- В.Б.) своих развлечений, не брал их с собой на охоту, велел им, по выражению летописи, 'особно утеху творити, где им годно', а сам ездил на охоту лишь с немногими отроками, людьми младшей дружины. Наконец, желая властвовать без раздела, Андрей погнал из Ростовской земли вслед за своими братьями и племянниками и 'передних мужей' отца своего, т.е. больших отцовых бояр. Так поступал Андрей, по замечанию летописца, желая быть 'самовластцем' всей Суздальской земли' . /В.О.Ключевский 'О русской истории', стр.112./ В этих словах, как и везде в своей истории, великороссы 'малость' врут. Вопрос не в желании быть 'самовластцем' – на самодержавии москвиты свихнулись. Вопрос в ином. Бояре – дружинники, пришедшие с отцом Андрея и покорившие племена мокшу, мурому, мещеру, весь, мерю, а вернее – страну Моксель, несли совсем другую психологию поведения. То были образованные для своего времени люди, коллективистских действий и образа мышления, воспитанные демократией Киевской Руси. Они и там, в Суздале и Ростове, пытались насаждать свои взгляды и методы действий. Но князь Андрей Боголюбский был рожден и воспитан женщиной – муромчанкой в иной среде. Он с детства впитал обычаи финно-мордавских племен. Недаром же древний летописец утверждал, что это был настоящий 'князь-залешанин', то есть – князь-варвар или по- другому – князь-дикарь. Именно с этих времен и пошло начало великороссов, появилась, так называемая, – 'Суздальская земля'. Позже от нее отпочковались – Владимирская, Тверская, Московская, Рязанская и прочие. Князья размножались быстро и за очень короткое время (50– 80 лет) на каждое финское селение, на каждый жилой финский угол был посажен князь Рюрикович, уроженец от матери мерянки, весянки, муромчанки, татарки или мещерки. Здесь, уважаемый читатель, иного быть не могло. В завоевательные походы Киевские князья никогда не брали с собой женщин. Вспомните слова С.М.Соловьева. Именно так появилась финская Суздальская земля, а впоследствии – финская Московия. Вспомним, в свое время аналогичное произошло и в Киевских славянских землях. Но если великороссы абсолютно согласны с таким развитием событием на землях древнего славянского Киева, то по отношению к Суздалю и Московии они ударились в разного рода измышления о 'перетоке' славянских племен. Ложь видна невооруженным глазом. Она нужна всего лишь, дабы объяснить родство финской Московии со славянским Киевом. Впоследствии она должна была подтвердить право Москвы на 'собирание земли русской'. Но фактические события опровергают надуманную ложь историков– великороссов. Приведем еще один пример, опровергающий измышления. В 1169 году князь Андрей Боголюбский, после жестокого
