– Да.
– Тогда я бы хотел, чтобы и он присутствовал. Нам нужны люди, дабы обрести силу; очень важно присутствие тех, кто были ему близки. Есть у него братья или сестры?
Алекс покачала головой.
– А какие-нибудь родственники?
– Нет. – Она помолчала. – Боюсь, мой муж преисполнен скептицизма.
– Как и вы. – Он одарил ее мягкой, теплой улыбкой. – Но его присутствие важно. В подобной ситуации отец может дать мощную подпитку энергией.
Алекс нерешительно посмотрела на него, но ничего не сказала.
– Кроме того, если у вас есть друзья, которые знали его и готовы прийти, это тоже окажет существенную помощь. Понимаете ли, я могу привести с собой людей, но куда лучше, если вокруг будут те, кто знал его.
– И сколько их нужно?
– Хотя бы двоих. Нас должно быть минимум пять человек, но лучше побольше. Так, давайте-ка договоримся о встрече. Удобнее всего вечером. У вас есть комната без окон?
– У меня имеется фотолаборатория.
– Отлично.
– Но, прошу прощения, она не очень большая.
– Годится любое помещение. Может быть, лучше всего подошла бы его спальня; но вы не должны пользоваться этой комнатой, пока будет продолжаться действие круга. Вам нужно убедиться, что окна плотно закрыты, чтобы внутрь не проникало ни лучика света, ни малейшего, понимаете?
– Да.
– И за шесть часов перед этим вы не должны ничего есть. И все остальные тоже.
– За шесть часов?
– Кроме того, все должны принять ванну и облачиться в чистое белье. Таковы мои правила, и им необходимо подчиняться.
Слушая мягкие интонации его голоса, Алекс хмурилась: почему эта публика так старательно соблюдает ритуалы, пыталась понять она. Почему нельзя просто взять и приступить к делу?
– Нужно тщательно убрать комнату, проветрить каждый уголок. Зло, понимаете ли, тянется к грязи, к неубранной комнате, к нечистым нашим телам, к нашим продуктам выделения; мы обязаны предоставить злу как можно меньше возможностей. – Он встал, и она проследовала за ним в коридор; новоприбывшего клиента нигде не было видно. «Кто бы это был? – подумала Алекс. – Как они все выглядят? Почему приходят сюда?»
– Маргарет! – громко позвал Форд. – Могу ли я увидеть расписание?
Тут же влетела секретарша и послушно протянула ему блокнот.
– Лучше всего в среду или четверг, – сказал он. – И в течение нескольких последующих недель в этот день вы должны тщательно убирать комнату. Результат может сказаться немедленно, но может прийти и с запозданием; так что важно, чтобы вы не прекращали уборку. Итак, сегодня среда; нет, времени не хватит. Как насчет четверга? Вы успеете все подготовить?
Она кивнула:
– Справлюсь.
Форд проводил ее до дверей.
– Постарайтесь убедить вашего мужа, – сказал он. – Это в самом деле очень важно.
– Хорошо.
Она еще раз внимательно вгляделась в его лицо. Ей показалось, что за вежливой улыбкой что-то кроется – как будто он знал что-то особенное, но не хотел говорить.
19
«Я верю: каждый человек – личность и у каждого есть что сказать миру. – Женщина говорила с ужасным калифорнийским акцентом, и притом шепотом, словно это было ее личным открытием, которое она хотела скрыть от трех миллионов радиослушателей. Наверное, она держит интервьюируемую за руку и проникновенно смотрит ей в глаза. – На Тибете говорят: если человека мучают тревоги, пусть он прогуляется под соснами; так они сами делают полторы тысячи лет».
«Надо же!» – сказала интервьюируемая.
– Чушь, – бросила Алекс, наклоняясь и выключая радио.
В мире полно людей, которые открыли все секреты жизни, они лежат перед ними, словно непереваренные зерна кукурузы в их испражнениях. Господи, неужели надо тужиться в туалетах или гулять под соснами, чтобы обрести мир и покой в жизни? Счастливы те, у кого есть на это время. И слава богу, что им нечем больше заниматься.
Алекс свернула с шоссе на ухабистую проселочную дорогу и въехала в ворота, на которых было написано от руки: «Замок Хайтауэр». Она улыбнулась – по крайней мере, Дэвид никогда не теряет чувства юмора, не говоря уже о терпении, с теплотой подумала она. Ему давно следовало бы развестись с ней и найти другую женщину, которая будет любить его и сделает счастливым. Он это вполне заслужил; но сейчас она была рада, что этого пока не произошло.
Через несколько сот ярдов дорога превратилась в море грязи, «мерседес», переваливаясь и буксуя, проехал мимо ворот свинофермы, от которой шел удушающий запах; мутная вода летела на ветровое стекло, и Алекс пришлось включить «дворники». Грязный пес выбежал из пристройки и залаял на нее. Миновав курятник и теплицу, она проехала еще через одни ворота с той же надписью – «Замок Хайтауэр» и стрелкой, указывающей вниз. Справа внизу в долине Южного Даунса она увидела несколько строений, карабкающиеся по склонам холмов виноградники и овец, похожих на белые кусты.
Когда она спускалась по крутому склону, слева показалось озеро – зловещее безжизненное водное пространство со странным рукотворным островком в центре. В рекламе по продаже недвижимости говорилось, что это уникальный средневековый пруд, в котором якобы водятся редкостные карпы; в свое время это прельстило Дэвида больше, чем сами строения. Карпы, подумала она; есть люди, которые считают, что в поедании карпов заключен секрет вечной молодости.
Она проехала мимо огромного амбара без передней стенки, в котором рядом с пирамидой навоза стоял проржавевший трактор, и оказалась на грязном дворе перед покосившимся коттеджем, который служил Дэвиду домом и на короткое время стал им и для нее, пока холод и отъединенность от мира не выгнали ее отсюда.
Давно уже она тут не была, но почти ничего не изменилось. Конюшни в дальнем конце двора по- прежнему выглядели так, будто вот-вот рухнут, но свеженамалеванная надпись на стене гласила: «Приемная замка Хайтауэр». Она снова улыбнулась – абсурдная величественность названий всегда вызывала у нее улыбку. На пороге показался заляпанный грязью колли и сонно взглянул на нее.
– Привет, Венденж, – сказала она.
Пес махнул хвостом и опустил нос к земле, что-то вынюхивая. Она прошла мимо «лендровера» Дэвида, стоявшего у конюшни, открыла дверь приемной и вошла в холодную пыльную комнату с каменным полом и старым кухонным столом, на котором возвышался еще более старый кассовый аппарат. Тут же стояли полупустые бутылки с наклейками «Замок Хайтауэр»; из горлышек, словно криво напяленные шляпы, торчали пробки. Остальная часть помещения была доверху завалена ящиками белого картона, на которых зеленым было выведено все то же название – «Замок Хайтауэр». Она вышла, и за ней с громким стуком захлопнулась дверь.
Алекс пересекла длинный двор и подошла к высокому каменному амбару, который выглядел так, будто в свое время служил часовней. Она вошла внутрь. Тут было сыро и холодно и висел прокисший винный запах, как в пустой харчевне.
Ее муж, погруженный в раздумье, стоял в дальнем конце амбара между двумя массивными пластиковыми цистернами. Она прошла мимо давильни, выкрашенной в ярко-красный цвет, мимо
