печи. Джесси, скинув промокшие ботинки, устроилась на диване, подобрав под себя ноги.
От вида мужчины, разводящего огонь, веет каким-то уютом, решила она. Дэн скомкал газету, разложил на ней щепки и маленькие ветки и с удовлетворением оглядел сооружение. Затем поднес к бумаге зажженную спичку, наблюдая, как затрещало пламя. Все это у него получилось так просто.
Но он же Дэн Макадаме — человек, спасающий незнакомых женщин от непогоды и усыновляющий сирот. С одинаковой легкостью он управляет гостиницей и городом, поэтому для него согреть жилое помещение — дело пустяковое. Но на Джесс это произвело впечатление. Настолько большое, что она даже испугалась.
— Все в порядке, — сказал Дэн, закрывая дверцу печи.
— Спасибо. Я очень признательна. Он повернулся к ней и улыбнулся, и у нее заколотилось сердце. Возможно, она уже влюбилась в него. А может быть, она любила его все эти четыре года?
Дэн уселся рядом с ней и взял стакан.
— Ты не задумывалась над тем, что никогда раньше мы не оставались вдвоем? Когда мы встретились в первый раз, с тобой была Анна. С тех пор, как ты приехала в наш городок, Анна была со мной.
— Это очень хорошо, что у нее есть ты. Дэн не обратил внимания на комплимент.
— Но именно ты спасла ей жизнь.
— Не думаю, что ее мать желала ей зла. Не знаю, что может заставить женщину бросить собственного ребенка, но мне почему-то кажется, что та девчонка была уверена: я позабочусь о ее дочке.
— Что и случилось, — хитро улыбнулся Дэн. — Никогда не забуду, как ты вошла в закусочную в тот вечер. Я решил, что ты сумасшедшая, раз потащила с собой ребенка в такой буран.
— Я действительно обезумела, — согласилась Джесси. — И перепуталась до смерти.
— Этого видно не было. Она рассмеялась.
— Нет, было!
— Ну, самую малость. Джесс стала серьезной.
— Дэн, я не ее мать. Ты мне веришь? Кашлянув, он поставил пустой стакан на столик.
— Да, верю. И я должен извиниться перед тобой. Я навел кое-какие справки. Старый знакомый, работающий в полиции, выдвинул интересное предположение. Через две недели после того, как ты появилась в закусочной на перевале, на границе с Небраской была найдена убитая молодая женщина. Кроме того, весной на перевале Бертуд был обнаружен еще один труп: молодая женщина, умерла от передозировки наркотиков. Я полагаю, любая из них могла быть матерью Анны. Я не стал узнавать подробности. Не думаю, что в этом есть необходимость.
— Возможно, когда-нибудь это будет необходимо знать Анне.
— В таком случае, — твердо заявил Дэн, — я помогу ей выяснить все, что ей захочется узнать. Но в настоящее время ответы на эти вопросы никоим образом не влияют на ее жизнь.
— Согласна. — Джесси посмотрела на сильного решительного мужчину, сидящего рядом. — У нее есть все, что ей нужно. Она счастлива.
— Да. А сегодня ее отец тоже счастлив. Я очень рад, что мы с тобой были на танцах.
— Я тоже. Снимай ботинки. Дэн усмехнулся.
— У нас на Западе это серьезное приглашение.
— Приглашение? Не поняла.
— Приглашение остаться… на какое-то время.
— Снимай ботинки. Поговорим о чем-нибудь.
— Я не собираюсь разговаривать. Лучше спой. Джесс покачала головой.
— Только не сегодня вечером. Только не сейчас.
— Почему?
— Потому что, когда ты целуешь меня, я забываю слова всех песен, какие когда-либо знала. Выражение его лица смягчилось.
— Ты ставишь меня в очень неловкое положение. Ну и выбор у меня: целовать тебя или слушать, как ты поешь.
— Ты можешь получить и то, и другое, шериф, — прошептала Джесси, приближая губы к его лицу.
Дэн впился в них страстным поцелуем. Посадив Джесс к себе на колени, он привлек ее к своей груди. А она обвила руками его шею, словно не собиралась никогда его отпускать.
Дэн и не сопротивлялся. Он хотел, чтобы губы Джесси прикасались к его губам, ее грудь — к его груди, ее пальцы перебирали его волосы. Он помнил, какая у нее нежная кожа, как страстно принимало его ее тело. Насколько ему были необходимы ее тепло и любовь. Он был потрясен, осознав, что все это нужно ему и сейчас.
И бороться бесполезно: он уже несколько дней как отказался от этого. Если бы Джесс не была такой пленительно-сладкой, возможно, он и попытался бы сохранить самообладание.
Но он четыре года ждал, когда же снова будет любить ее.
Четыре года гадал, где она, чем занимается.
Четыре года мечтал, чтобы она вспоминала о нем.
Он так часто слушал ту проклятую песню про буран, надеясь, что у Джесс все сложилось так, как она хотела.
— Я больше не могу ждать, — сказал Дэн. Джесс прекрасно поняла, что он имеет в виду.
— Песен или поцелуев? — прошептала она, целуя его в нижнюю губу. Он застонал.
— Я больше не могу ждать, когда же мы с тобой займемся любовью, Джесс.
— А никто и не просит тебя ждать. Не ты ли сказал, что мы остались наедине?
Обхватив руками ее лицо, Дэн всмотрелся в прекрасные серые глаза.
— Джесси…
Он осекся, не в силах высказать свои чувства.
— Ничего не говори, — с мольбой произнесла Джесс. Взяв его за руку, она провела ею по своей щеке. — Сейчас имеет значение лишь то, что мы снова нашли друг друга.
Но не потеряют ли опять? Вслух Дэн ничего не сказал. Вместо этого он нежно прикоснулся к ее губам, выражая молчаливое согласие. Возможно, сейчас достаточно того, что они вместе.
Его пальцы опустились по ряду маленьких золотых пуговичек. Джесс протянула руку к его галстуку, но Дэн остановил ее.
— Нет, — прошептал он. — Я так долго мечтал раздеть тебя! Сиди спокойно.
И Джесс сидела спокойно, переживая сладостную чарующую пытку: Дэн медленно расстегнул несколько пуговиц, скользнул теплой рукой под ткань, обхватив ладонью упругую грудь, и прошелся ласковыми поцелуями по шее. Затем он вернулся к пуговицам, неторопливо вытаскивая их из петель, и наконец черная блузка распахнулась, открывая черный кружевной бюстгальтер.
— Ты так же прекрасна, как и тогда, — сказал Дэн. — Я ничего не забыл из той ночи.
— И я тоже.
— Тогда мне так и не пришлось раздевать тебя, — словно извиняясь, проговорил Дэн.
Нагнувшись, он поцеловал скрытый кружевами сосок, и вызванная этим прикосновением дрожь не позволила Джесси вымолвить ни слова.
— На тебе была ночная рубашка, — продолжал Дэн, расстегивая бюстгальтер. В розовых цветах, с кружевным воротником.
Его губы жадно искали налившиеся горошины сосков, руки ласкали обнаженную талию. Джесс, чтобы сохранить равновесие, ухватилась за его плечо.
— Ты сказал: ложись в постель, Джесси Картер, — напомнила она. Не он один помнил все подробности той ночи.
Дэн вскинул голову.
— Я все-таки выдающийся человек. Полагаю, мне пора процитировать самого себя.
Он поднялся с дивана и встал перед ней. Джесси, успевшая соскучиться за это мгновение, протянула к нему руки, прося поднять и ее.
— Ложись в постель, Джесси Картер, — с улыбкой повторил Дэн. Его темные глаза наполнились
