лэнде. Небо украшало потрясающее переливающееся чуть ли не всеми цветами радуги сияние. Будто действительно какая-то невероятно огромная радуга заняла весь небосвод, окрасив его в нежные радующие глаз оттенки, которые, к тому же переливались, сменяли и вытесняли друг друга.
Забыв обо всем, Андрей и Ольга несколько секунд, разинув рты, глазели на это великолепие света, пока девушка не сказала:
– А представляешь, как с улицы видно?!
Вся притягательность сияния вмиг исчезла для Андрея:
– Это Стёпины фокусы! – уверенно сказал он. – Мне кажется, он просто не может найти нас и думает, что, увидев такаю красоту, мы тут же выскочим поглазеть на неё!
– Просто очаровательный способ! – усмехнулась Ольга, передавая Андрею фонарик. – Странно только, что он не начал искать нас со своего дома…
Взглянув последний раз на переливающиеся всеми цветами радуги небеса, они вновь спустились на первый этаж. Из-под крышки ведущего в подвал люка по-прежнему доносились еле слышные неразборчивые звуки.
Андрей приподнял ее, направив на образовавшуюся щель пистолет, но ничего не произошло. Только звуки стали намного отчетливей.
– Музыка?.. – неуверенно сказала Ольга.
Андрей еще больше открыл люк, и её предположение подтвердилось. Из подвала действительно доносился энергичный ритм какого-то танцевального мотива. Неужели во время обыска они пропустили припрятанный где-нибудь среди банок с консервацией или картошки магнитофон?
Осторожно опустив на пол открытую крышку люка, Андрей взглянул в подвал – и, к своему удивлению, смог разглядеть не только верхние ступеньки лестницы, но даже пол и очертания ящиков, чего в прошлые посещения не давала сделать густая темнота! В подвале будто появился источник света!
Что бы это могло означать? Отдаленная музыка, слабый свет… Словно за стеной подвала есть еще один, который они не нашли, и там сейчас отмечают чейто день рожденья – гремит музыка и свет пробивается сквозь щели в стене. Чепуха какая-то!
Андрей лег возле люка и, держа наготове пистолет, свесил вниз голову.
Получилось так, что он сразу посмотрел в правую сторону – и решил, что зрение играет с ним злую шутку. Он даже поднял голову и, часто моргая поглядел на Ольгу. Вид у него при этом был глупейший, что немало удивило девушку, ведь принимая во внимание обстоятельства, лицо Андрея должно было быть настороженным и сосредоточенным.
Тот еще раз нырнул головой в люк – и отпрянул от него, почему-то держа выход из подвала под прицелом. Теперь на его лице были и настороженность, и сосредоточенность, но к ним еще примешалось полное недоверие к своим же словам, и какой-то детский восторг:
– Черт! Там Последний!!!
Стёпа сам залюбовался тем небесным шоу, которое он сотворил для того, чтоб сладкая парочка появилась на улице. Они должны быть горды тем, что являются теми двумя счастливчиками, которые могут лицезреть это действо, недоступное для остальных шести миллиардов людей! Двое из шести миллиардов – это очень большая честь!
Правда, и плата за нее очень большая. Наверное, единицы из тех шести миллиардов согласились бы поменяться с Андреем и Ольгой и обречь себя на жизнь в Городе Отчаянья…
Но, залюбовавшись небесным шоу, Стёпа забыл о том, для чего он его, собственно, устроил. Так как разглядеть с высоты два человеческих силуэта было практически невозможно, тем более, что многие улицы городка утопали в зелени, он решился на эксперимент. Опустил свой взгляд до высоты человеческого роста и разогнал его до скорости если не пули, то выпущенной из лука стрелы точно. Он настроил свой взгляд так, чтоб тот обращал внимание только на две вещи: человеческие силуэты и ярко-красная машина.
Носиться так по улицам городка оказалось не так-то просто. Ему казалось, что он, неподвижно сидя в кресле, чувствует неимоверные перегрузки, которое должно испытывать тело при повороте на девяносто градусов при такой скорости. А улавливать информацию о проносящихся мимо предметах мозг обычного человека был просто не в состоянии! Но примерно через пятнадцать-двадцать секунд такого поиска, Стёпа почувствовал легкую головную боль – и тут же оборвал его.
Вообще прервал поиск взглядом, всецело вернувшись в своё кресло. Он не боялся из-за приступа головной боли утратить контроль над реальностью, потому как этот мирок он контролировал не на прямую, а через часы. Он не боялся оказаться беззащитным перед объявившейся вдруг парочкой – ведь они никогда не найдут его здесь. Он просто хотел научиться контролировать приступы головной боли, чтобы впредь они не мешали ему.
Он просто сидел в своём роскошном кресле с закрытыми глазами и слушал любимую музыку.
– Там очередная чертовщинка! – шепотом произнес Андрей. – Правая стена полупрозрачна, а за ней – роскошная комната, в которой сидит Стёпа.
– Он тебя не заметил?
– Чтоб заметить, ему надо повернуть голову… Подожди-ка!
Андрей еще раз лег возле люка и опустил в него голову. Открывшаяся картина в очередной раз заставила усомниться в правдивости информации, которую передавали глаза.
Правая стена – все её полки, банки, коробки, мешки – была полупрозрачна и не мешала видеть большую и действительно роскошную комнату. Как будто между подвалом и комнатой натянули тюлевую занавеску с четко выписанными деталями стены.
Посреди комнаты в просто огромном, похожем на трон, кожаном кресле восседал Стёпа Последний. Руки его покоились на широких подлокотниках, голова откинута назад, и он напоминал человека, решившего вздремнуть в объятьях кресла.
И глаза его были закрыты!
Андрей не стал мучать себя вопросами типа: откуда взялась эта комната, почему её не нашли при обысках, появилась ли тут вместе с Последним и, если да, то почему стена полупрозрачна? Возможно, Стёпа допустил какую-то ошибку; что-то не заладилось, как там, в школе. Андрей понял, что им выпал шанс, которого они ждали пять долгих дней в этом пустынном городе, что пришло время отвечать на вопросы, но отвечать – действуя!
Он быстро переместился с живота на пятую точку, опустив на верхние ступеньки ноги и, склонившись так, что голова оказалась чуть ли не между колен, сидя на краю люка, заглянул в подвал. Он ни в коем случае не хотел терять Последнего из виду. За те пару секунд, что Андрей совершал свой маневр, в позе Стёпы ничего не изменилось.
Андрей крайне осторожно и бесшумно спустился на несколько ступеней. Благо, лестница была металлической и не скрипела. Так как под ноги себе он не смотрел, одной рукой приходилось поддерживать равновесие. Другая держала направленный на Последнего пистолет. В случае, если тот откроет глаза, повернет голову и обнаружит их, Андрей готов был немедленно выстрелить.
Правда, опять возникали вопросы, которые уже просто стояли поперек горла. Как поведет себя пуля, угодив в полупрозрачную стену: пролетит дальше или?.. Как поведет себя этот мир, когда Стёпа Последний будет ранен?
Андрей уже поставил одну нога на пол и, не поднимая головы, сделал знак Ольге спускаться, когда прозвучал последний аккорд песни, и музыка стихла. Андрей замер, в плохом предчувствии уставившись на музыкальный центр в составе домашнего кинотеатра, напротив которого и стояло троноподобное кресло. Если диск на этой песне кончился…
Стёпа пошевелился в своём кресле.
Андрей поймал его голову на мушку прицела. Ольга замерла на верхней ступеньке.
Стёпа открыл глаза…
Когда смолкла последняя песня на диске, Стёпа пошевелился и открыл глаза. Он был доволен собой. Явно приближавшийся приступ головной боли отступил, и это было хорошим признаком. Теперь осталось научиться делать так, чтоб ему не надо было прерывать контроль над чем-то или кем-то, чтоб справиться с головной болью. Если он сможет так делать, то таких досадных проколов как тот, что произошел в школе, больше не случится!
Стёпа посмотрел на музыкальный центр и, не прибегая к услугам пульта дистанционного управления,
