отражали солнце, как и металлический бок его машины.
- Сектант, быстрей. Еле вписываемся в график!
Молодой человек открыл дверь:
- Привет всем!
В прохладном, пахнущем коньяком и духами салоне уже сидели четверо человек. Все молодые, явно небогатые люди, одетые в дорогие костюмы и дешевые куртки.
Лимузин плавно тронулся с места. Он медленно и торжественно проехал кривые грязные улочки и встал на трассу, ведущую к центру города. Мимо пролетали дома и магазины, вывески сливались в одну пеструю ленту. Заслонка между кабиной водителя и салоном была открыта, и по машине разносился меланхолический треп ди-джея. То ли обкуренный, то ли просто растяпа, он никак не мог найти записи нужных треков и в промежутках между рекламой видеоигр и модных пилюль от кашля пытался развлечь слушателей старыми анекдотами.
Сектант откинулся на спинку сиденья.
- Ребята, у кого-нибудь есть одеколон?
- Не-а, а зачем тебе?
- Комары, заразы, все лицо искусали. Распухнет, клиентов напугаю.
- Какие комары осенью? Разве они еще не сдохли?
- Как видишь, нет.
Из приоткрытого окна била струя холодного воздуха. Сектант подставил под нее разгоряченное лицо. Это было приятно, почти так же, как в пекельную жару окатиться ведром колодезной ледяной воды.
Внезапно болтовня ди-джея стихла. Из динамика послышалась серия сухих щелчков, а потом механический, явно измененный компьютером голос сказал:
- Вниманию всех водителей, на набережной у моста Героев авария и пробка. Вашшш Мордред!
Прошипев последние слова, хакер-полтергейст снова переключил на радиостанцию.
- Как бы, э-э-э, ну вы слышали, - промямлил ди-джей. - Сейчас в честь Мордреда прозвучит песня, гм, песня...
- Придурок, - прокомментировал парень, сидящий напротив Сектанта. - Оба придурки, что ведущий, что Мордред. Тот обещал на весь город, что этого Охотника поймает. А ведь черта с два. Наверняка, это был правительственный эксперимент с новыми матрицами, ну или корпорации это устроили. Так что никогда Мордреду зачинщика не поймать, только позору себе наживет.
- Кто знает, - сказал Сектант, - может быть, Мордред и на правительство или корпорации может выйти.
- Ты как всегда... тьфу! Подумай головой, даже если что-то и откроется, у них будет достаточно денег, чтобы откупиться от скандала!
- Я понимаю. Но все равно, Мордред поступает правильно. А это важнее всего, даже важнее результата.
- Сектант!
- А вот мы... Мы - зло этого мира. Мы поставляем людям мечты, красиво оформленные и профессионально сделанные. Интересно, сколько из них уже не могут мечтать самостоятельно, вызывать в мозгу образы и ощущения?
- Они богатые уроды, если, как ты считаешь, мы их калечим - так им и надо.
Сектант нахмурился и промолвил ледяным голосом:
- Никто не урод.
- Да ну?! А Охотник? Он ведь изнасиловал мозги куче народа!
Сектант улыбнулся:
- Наверняка он верил, что поступает хорошо и справедливо. У него просто неправильные понятия. И если его поймают, это возможно исправить.
- Угу, спустив в унитаз его личность.
- К сожалению, рассчитывать на добровольное раскаяние тут не приходится. Я согласен с доктором Воленским. Это необходимая мера. Может быть, наши потомки научатся избегать ее...
Лимузин остановился - мягко, как эльфийская лодка у пристани сказочного озера. Водитель повернулся к салону:
- Вылазьте, философы, - сказал он хриплым, каркающим голосом. - Время вам стать посудинками для реакций.
Лимузин стоял в одном из внутренних двориков ресторана 'Золотой мангуст'. В отличие от декорированных цветами и фонтанами двориков для посетителей, этот был зажат между кухней, складом и гаражом. Он мало чем отличался от расщелины проулка в бедном районе, где Сектанта искусали комары.
Водитель выстроил парней-биореакторов в ряд, еще разок оглядел всех - как бывалый сутенер выводок новых проституток - и повел узкими служебными коридорами в глубь заведения. За тонкими стенами играла классическая музыка, Шопен и Вивальди, иногда слышался веселый перестук каблучков, звон бокалов, смех и голоса.
Их путь закончился в просторном зале. Из-за размеров и новаторской мебели он напоминал зачарованный лес. Из темных колонн с бугристой поверхностью вырастали светящиеся цветки-бра из кованого железа и венецианского стекла. Диваны перетекали в пол, а посреди зеленого ковра то и дело обнаруживались впадины, заполненные водой. Девушки в купальниках сидели в этих странных бассейнах, потягивая коктейли и улыбаясь серьезным усталым мужчинам.
Хриплым шепотом водитель отдавал приказания - кому в каком секторе зала остановиться. Сектанту достался один из угловых, особенно укромных участков. Пользуясь этим обстоятельством, парочка в складках пушистого ковра свилась в одно подергивающееся существо, которое, извиваясь, пытается выползти из остатков одежды. Когда Сектант подошел к стойке капельницы, так некстати стоявшей прямо рядом с ними, любовники уставились на него.
Он - молодой, загорелый с красивым мускулистым торсом и светлыми волосами до плеч. Видимо, актер или певец. Она - уверенная леди с хищным лицом, лет на десять старше своего партнера.
- Пожалуйста, извините. Я только возьму капельницу и отойду.
- Погоди, - женщина встала, одернув узкое вечернее платье. - Ты из партии заказанных биореакторов, так?
- Да.
- Прекрасно, выполняй свою работу. Мы не против небольшой дозы нано-секса, верно, дорогой?
Парень заурчал, покрывая ее шею поцелуями.
Сектант слабо улыбнулся и закатал рукав на левой руке:
- Конечно, сейчас я поставлю матрицу. Но должен заметить, что старый способ заниматься сексом все-таки лучше...
Женщина фыркнула:
- Чем это? Матричный секс куда лучше настоящего. Во-первых, можно смоделировать любую ситуацию. Во-вторых, никакой опасности заразиться СПИДом или забеременеть. В-третьих, от него никогда не будет по-настоящему больно.
- Верно, - пробормотал Сектант, возясь с катетером, - по-настоящему больно бывает от настоящего...
- В общем, сделай для меня его где-нибудь на природе, а для него меня.
- Хорошо.
Рядом с капельницей в лотке со спиртом лежал ланцет. Сектант взял его, расстегнул рубашку и сделал аккуратный разрез поверх полузатянувшейся раны на груди.
Он закрыл глаза.
Белый мрамор, мертвый, как обглоданная кость, холодный даже под палящим солнцем. Руины утопают в зелени. Вьюнок обнимает полуразрушенные колонны, его нежно-лиловые цветы трепещут на ветру. Молодое дерево пробило себе путь в мраморной кладке. Оно все покрыто красно-золотистыми соцветиями размером с арбуз, оно источает свежий и сладкий запах. Двое лежат в его тени, на гладких мраморных плитах. Они - торжествующая, бурная и яростная жизнь среди этих мертвых руин. И когда мужчина касается
