бросить работу, но жить-то надо. Я не прошу милостыню, я готов работать на вас.
Взгляд Джонсмита чуть смягчился:
- Ладно. Я посмотрю, нет ли для тебя дела.
Он притянул к себе ноутбук и защелкал мышкой. Термит вдруг заметил, что лицо у координатора одутловатое, а одежда более небрежная, чем обычно. Галстук сдвинулся, манжеты посерели, рубашка выглядела несвежей.
'Кажется, он не спал всю ночь. И, судя по его злой роже, вовсе не из-за того, что пил коньяк с девочками'.
- Да, у Нингена есть материал для теста, - сказал Джонсмит.
- Хорошо. А деньги?
Координатор встал, прошел в дальний угол комнаты к сейфу и приложил палец к регистратору. После сканирования молниеносно отстучал код. Дверца открылась, и любопытный Термит успел заметить несколько конвертов и папок, а также парочку пачек с купюрами. Джонсмит отсчитал нужную сумму и закрыл сейф.
- Держи. Не пропей, это тебе недели на две.
- Спасибо.
- Убирайся.
- Аста ла виста, шеф!
Нинген сидел на столе рядом с компьютером, читал отпечатанные листы и ел шоколадку. Рядом, возле мышки, лежал серебристый ком из фольги.
- Привет, - сказал Термит, заходя в сумеречный зал скриптория.
- Угу.
- Меня послал Джонсмит. Потестить твой новый импульс.
- Угу.
Видя, что Нинген полностью углубился в чтение, Термит оставил попытки его растормошить. Остальные скрипторы не обращали на него ни капли внимания, они сидели за своими аппаратами, стучали по клавиатурам. Он отодвинул стул и сел к компьютеру, с интересом посмотрев на монитор. Там был разложен пасьянс. Термит разочарованно вздохнул. В воздухе чуть заметно пахло сигаретным дымом, видимо, Нинген опять отключал противопожарку и курил.
Термит взялся за мышку и перетащил пиковую десятку на бубнового вальта.
Скриптор продолжал читать.
В ушах Термита оглушительно застучала кровь. Рука, лежавшая на обтекаемом тельце мышки, вспотела.
'Это безумие'.
Он свернул окно с пасьянсом и вышел в локальную сеть. Компьютеры 'Войда' носили имена деревьев: кедр, ясень, вяз, ольха. Из всех них вышел целый лес. К счастью, по структуре сеть делилась на вполне понятные сегменты, помимо аппаратов охранников, клерков и руководителей существовало восемь подсетей, очевидно, по числу скрипториев. Он вывел статистику пересылки пакетов. Оказалось, что в последние недели всплеск активности наблюдался в восьмой подсети. Закрывая окно, Термит успел отметить, что с позавчерешнего дня лидером передачи информации стала подсеть Нингена.
'Это не важно, главное вторая...'
Он вернулся к пасьянсу и тут же проиграл его.
Через четверть часа Нинген оторвался от бумаг, посмотрел на Термита утомленным взглядом и сказал:
- За мной.
Они проследовали в подсобку, где Термит привычно улегся в 'гроб'. Нинген сам лично подготовил капельницу, но оставался настолько задумчивым, что Термит не посмел задать вертевшиеся на языке вопросы.
'Лучше после сеанса, тогда ему по-любому будет любопытно узнать о реакции на импульс, тогда-то я его и разведу на инфу...'
Желтоватая прозрачная жидкость смешалась с кровью.
Термит не ждал от импульса ничего хорошего, поэтому мягкая обволакивающая темнота лишь насторожила его. Никаких страшных звуков, никакого давления, никаких проблем с дыханием. Его виртуальное альтер эго просто зависло посреди пустоты.
Вкрадчиво и почти незаметно образовалась сила тяжести. Термит почувствовал, что стоит на твердой поверхности. Он попробовал сжать кулак, но ничего не ощутил.
'Руки еще не прописались'.
Во мраке медленно разгорелись россыпи светящихся точек.
А потом тьма вздрогнула, огни перевернулись и полыхнули багровым. Термит рухнул на холодный пол, да так, что удар отдался в каждом внезапно материализовавшимся мускуле.
Он лежал среди звезд. Гроздь красных гигантов обдавала жаром, солнца плавились и истекали кровавым светом.
Термит вытянул руку. Она наткнулась на жесткую стену. Видения мгновенно потеряли глубину, став нелепыми двухмерными изоражениями. Созвездия потускнели и обреченно замерли по обеим сторонам узкого коридора.
Дрожа, Термит встал и пошел вперед. Сначала шагам, потом легкой рысью, потом побежал изо всех сил. Тускло светящиеся звезды освещали его бесконечный и бессмысленный путь.
'Не может быть! Чертов Пейнтбол! Не может быть!'
Отрывчатые мысли бились в голове, словно леденцы в жестянке.
На перекрестке, ждал минотавр, озаряемый белой и плоской, как тарелка, луной. Его тело было телом могучего мужчины: руки и ноги перевиты жгутами мышц, квадратикам на животе позавидует любой бодибилдер, а размеру члена - любой порноактер. Голова белого быка со стеклянными глазами была пришита к шее толстыми черными нитками.
Термит почти физически ощутил, как его подсознание разорвало на две части. Одна точно знала, что сейчас начнется ад, и он будет абсолютно беспомощен, когда это чудовище начнет действовать. Может быть, оно будет пожирать его живьем, или трахнет его, или станет медленно вытягивать его жилы и плести из них макраме. Другая часть дрожала от ярости. Он был Охотником в своем лабиринте, и любая тварь, посмевшая оспаривать его права, должна умереть. Как Мордред.
Воздух сгустился и насытился затхлым запахом Пейнтбола203, фальшивые звезды погасли.
Охотник рванулся вперед и с рыком вцепился в чужую плоть. Горячее било в него, что-то трепыхалось и сокращалось под его пальцами, а он все никак не мог остановиться.
31. Звонок
Резкий белый свет ударил по глазам. Термит перевесился через стенку гроба и его вырвало. Полупереваренный сыр из холодильника Никотина отправился на плиточный пол скриптория.
- Угу, - сказал Нинген.
Он обошел 'гроб' и встал напротив тестера, с интересом наблюдая, как того выворачивает.
'Сволочь'.
Термит отер рот ладонью и сел. Провел рукой по лицу и взглянул на пальцы, почти ожидая увидеть на них кровь Минотавра. Он еще чувствовал запах железа и плоти, фантомный аромат смерти из лабиринта.
- Ну как? - спросил Нинген, вглядываясь в его лицо.
- Отвратительно.
'Черт! Я не должен был убивать это чудовище. Гребанное подсознание наложило на него образ Мордреда, и из-за этого скриптовый сценарий сорвался. Но признаться в этом я не могу'.
