твоих руках, и ты можешь причинить мне много зла.
Рассказал везир притчу:
134 ПЛАЧУЩИЙ И СМЕЮЩИЙСЯ
Жили в одном городе два человека. Один из них всегда плакал, другой то и дело смеялся, так что никто никогда не видел его печальным.
Плачущего спросили:
— Почему ты все плачешь, о чем бы ни шла речь — о хорошем или дурном, о смешном или печальном?
Он отвечал так:
— Что же мне делать? Мир быстротечен; люди, позабыв о вечной каре, предаются заботам сего преходящего мира. Я плачу о том, что они сами готовят себе ад.
Тогда спросили смеющегося:
— Почему ты вечно смеешься? Он ответил так;
— Мир быстротечен; люди творят только зло и не творят добра. Я проповедовал им и наставлял их, по мне не удалось убедить пи единой души, и тогда я дал волю смеху. Какая польза мне или другим, если и я загублю свой век под бременем забот и тревог?!
— Подобно ему, и я заботился о тебе, тревожился, горевал, поучал, но не удалось мне вразумить тебя, и вот теперь я тоже дал волю смеху.
Рукха вответ рассказал ему притчу:
135 ЛИСА И ГОНЧИЕ
Две гончие отправились на охоту. Видят, лисица поймала в поле мышь и играет ею: то отпустит, то снова схватит, то подбросит. Собаки подкрались незаметно к лисице и поймали ее.
Лиса сказала:
— Знаю, пришел час моей смерти, бог отдал меня вам на растерзание; некуда мне от вас уйти, вы же видите — кругом поле! Исполните одну только просьбу: ведь и вам ведомо, как наш род враждует с мышами, отпустите меня, дайте поймать хоть одну мышь; поиграю с нею, а там делайте со мною, что хотите.
Гончие дались в обман и отпустили лису. Она поймала мышь и стала играть. То подбросит вверх, то подхватит, забавляется и так и этак. Однако поблизости, оказывается, была Лисицына нора, и лиса быстренько нырнула в нес. Собаки уселись у входа и стали ее уговаривать:
— Выйди же, о лиса, поиграй с мышью, ты же их так любишь, а там полезай обратно в нору!
Лиса отвечала:
— Мне тошно и от прошлогодней возни с мышами, куда еще нынче вылезать из норы и играть с ними!
— Мне тошно и от прошлогодних твоих разговоров и оттого, что я их слушал. Если бы ты оставил меня в покое, я бы и сейчас не стал с тобой разговаривать.
Рассказал Леон притчу:
136 КАДИЙ, КОТОРОГО ПРИЗНАЛИ ОСЛОМ
Был у одного бедняка осел, который совсем отощал. Осел убежал от своего хозяина и пошел в горы откормиться. Разжирел там и возвратился к хозяину. Бедняк очень обрадовался и сказал жене:
— Навьючь осла зерном и сходи на мельницу. Жена сказала:
— Если у нашего осла хватило ума, отощав, уйти в горы, разжиреть и возвратиться домой, так неужели же он не может отвезти зерно на мельницу, смолоть его и привезти обратно?
Муж послушался, стукнул осла палкой и прогнал со двора. Пропал осел. Уж не увел ли его кто, как знать?
Прошла неделя, осел все не возвращался. Пошел хозяин осла к мельнику и сказал ему:
— Я послал к тебе осла с зерном для помола, куда он пропал?
Мельник спросил: — С кем ты его послал? Хозяин осла отвечал:
— Осел у меня такой умный, что не нуждается в погонщике.
Мельник был человек лукавый и понял, что хозяин осла глуп. Чуть повыше мельницы жил другой мельник, безбородый, безусый и превеликий плут. К этому-то мельнику и послал oн хозяина осла, сказав:
— Здесь очередь до него не дошла, и я послал его к соседу.
Он не сомневался, что тот безбородый плут придумает в ответ какую-нибудь необыкновенную ложь. Хозяин ocлa пришел к безбородому мельнику и все ему рассказал.
Тот ответил ему так:
— Да, он приходил сюда и все смолол, я в жизни не видел такого умного осла. Но в то время проезжал мимо какой-то человек на черном муле в золоченой сбруе. Твой осел выменял муку на этого мула, сел на него и отправился в Занги. Там, оказывается, умер кадий, и на его место назначили твоего осла; поищи-ка его в Занги.
Человек поверил мельнику и пошел в Занги. Там он увидел кадия — тот восседал на черном муле, сбруя па муле была позолоченная. Вспомнилась бедняку nримета, указанная безбородым мельником: черный мул. Он спросил кадия:
— Ты что, не узнаешь меня?
Кадий ни словом не отозвался, — как мог он узнать? Тогда тот человек сказал:
— Ты же мой осел, чего ты так возгордился?
Как услышали эти слова, избили бедняка, расшибли ему голову и прогнали.
Кадий пошел к судье, по в это самое время явился с жалобой и тот бедняк:
— Да он же — мой осел. Он выменял мою муку на мула, сбежал от меня и стал здесь кадием.
Кадий сказал:
— Что он болтает? Кто из вас не знает меня? Все мои предки тут родились. Почему вы не прогоните этого человека?
Бедняк сказал:
— Осмотрите кадия, о судьи! У моего осла тавро па обоих ляжках, если и у пего окажутся знаки, значит он мой осел, и отдайте его мне; если же их нет, то да буду я посрамлен.
Кадий страдал подагрой и, оказывается, поставил себе па ляжки пластырь. Сняли с него исподние, увидели знаки.
Кадий был изобличен и, согласно приговору, признан ослом.
И отдали его тому человеку.
Хозяин осла сказал кадию:
— Ты же тот самый осел, что разжирел в горах и возвратился домой. Потом ты пошел сюда и стал кадием. Не мог же я допустить, чтобы ты пропал у меня.
Тогда кадий стал просить его:
— Ты и сам понимаешь, что только по глупости мог завладеть мною, у тебя пет на меня никакого права. Я отдам тебе мула со Bceй сбруей, — он стоит подороже, чем твой осел, не позорь меня больше.
И дал ему мула с раззолоченной сбруей в виде отступного. Но бедняк не согласился и стал спорить:
— Ты отдал за мула мою муку, ты же мой осел! Опечалился кадий; никак ему не развязаться с этим
