прошлым, забытым и не то чтоб недобрым, а все-таки...
Левой, неповрежденной рукой Вилисса держалась за плечо Тальки. Мальчишка был насуплен и непривычно молчалив. Он не понимал, почему только они пошли за Зверем в Ларь, а остальные – Черчек с Кунчем, Пупырь, Свидольф, Лишенные Лица – почему они остались снаружи? Талька заходил в Книжный Ларь последним и, оглянувшись, успел заметить в лесу на склонах сизые языки знакомого тумана, за которыми угадывалась непроглядная темнота.
Будто Переплет смыкал кольцо и теснее обступал окрестности Ларя, подобно змее, натягивающейся на добычу.
Потом двери захлопнулись перед Талькиным носом, и больше он ничего не видел, а просто шел по пустынному, словно вымершему Ларю.
И когда перед ними услужливо распахнулась дверь какой-то комнаты, процессия втянулась в нее чуть ли не с радостью. Комната – это была некоторая определенность, там в углу стояла приземистая кушетка, на которую Анджей бережно опустил Ингу и сам сел рядом; а посредине комнаты находился стол.
Накрытый умилительно по-семейному, на скорую руку: белая скатерочка в черный некрупный горошек, пузатые рюмки, тарелки, жареная рыбка, парочка несложных салатиков, картошечка с остывающим жарким...
Зверь встал во главе стола, со второй попытки ухватил своими нечеловеческими пальцами запотевшую бутылку и аккуратно наполнил шесть рюмок. 'Тальке нельзя', – чуть не сказал Бакс, но передумал, а Анджей покосился на Бакса и невесело улыбнулся.
– Ну-с, – заявил Зверь, обводя немигающим взглядом всех собравшихся, – предлагаю выпить.
– За что? – перебил его неугомонный Бакс, привалившись к дверному косяку. – Или надо говорить – по какому поводу-с?
– Как – за что? – безмятежно удивился Зверь. – За упокой, разумеется.
– За чей упокой? – в голосе Бакса прозвучала недвусмысленная угроза. – Я понимаю мою назойливость, но уж позвольте полюбопытствовать...
– За мой, – спокойно ответил Зверь. – За мой упокой. Или вы не за этим сюда явились? Можно, конечно, и за ваш заодно, да только зачем все в один тост мешать...
И вылил прозрачную жидкость себе в пасть.
– Таля, – неожиданно сказал Анджей, – ты голодный, небось... Возьми кусочек рыбы.
– Бери, бери, – великодушно подтвердил Зверь, – не бойся...
– А я и не боюсь, – Талька пожал плечами и не двинулся с места. – Просто есть не хочу.
– Вот! – Зверь назидательно поднял вверх когтистый палец. – Вот в этом вся загвоздка! Хочу – не хочу. Разные вы все. То хочу, того не хочу... и никогда не угадаешь, чего именно и в какой момент. Сплошная непредсказуемость. Оттого и Знаки из вас хреновые, прощенья прошу за грубость.
Вилисса шагнула к Тальке и положила руку ему на плечо – будто снова шла по коридорам Ларя.
– Закройся, Таля, – бросила она вполголоса. – И помалкивай. Он же тебя прочитать хочет...
Зверь поставил пустую рюмку на стол и скорчил очень грустную физиономию.
Самое удивительное, что ему это удалось, при его-то морде.
– Зачем мне вас читать, люди вы человеки? Я ведь вами писать хотел – да не вышло... Вы что думаете – из-за вашей троицы у Зверь-Книги все дело прахом пошло? Так Переплет большой – вернее, был большой – а вы на самую окраину попали! Полдня пути от хутора вашего дурацкого – и уже Переплет. А что в десяти днях пути от Ларя творится – знаете? А в месяце? А дальше? То-то... Вы ведь капля в море... надоедливая, но капля. Впрочем, капля камень точит. И в главном вы правы – пора, пора Зверь-Книгу заканчивать, а не то еще похлеще меня, змея нехорошего, что-нибудь напишется...
Зверь вздохнул и зачем-то подошел вплотную к Баксу.
– Ты-то хоть понимаешь, – спросил он, – что ничего у меня не вышло? Из-за вас или не из-за вас – но не вышло?!
– Понимаю, – настороженно ответил Бакс, стараясь не отодвинуться от зубастой пасти и не очень уясняя себе причины этой внезапной капитуляции.
– Ну и чего мне теперь, по-твоему, должно хотеться?
Бакс подумал.
– Повеситься, – заявил он. – На канате, потому что веревка тебя не выдержит.
Талька непроизвольно зажмурился. И зря.
– Верно, – кивнул Зверь, – догадливый ты, однако... Повеситься я, конечно, могу. Петля, крюк попрочнее, пару минут судорожного трепыханья – и Зверь сдохнет. Проще простого. А вот как быть с этим?
Зверь отступил назад и исчез. Вместо него в воздухе повисла Книга. Большая. В черном кожаном переплете. С медными застежками. Она с полминуты висела, игнорируя все законы притяжения, а потом вдруг ни с того ни с сего шлепнулась на пол.
И с пола опять встал Зверь.
– Зверь-то сдохнет, – повторил он. – А вот эта ипостась – дудки! Поймите, вы, Один-Трое или как вас там – Зверь есть, и поэтому его может не стать! Зверь есть, и веревка есть – и вот Зверя нет! Зверь есть, и меч есть – и вот меч есть, а Зверя опять же нет! Нет!..
Он уже почти кричал – нет, он уже почти рычал, и это было страшно, но страшно отчего-то не за себя, а за него.
За Зверь-Книгу.
А после уже – за себя.
– А Книги – нет! Не страниц, не чернил засохших, а Книги! Сгустка знания, отпечатка Бездны, оттиска душ, возможности невозможного – нет! Я ведь тоже Неприкаянный, только меня нет! И мне позарез нужны эти кретины-Страничники, Глава, Люди Знака – хоть кто-то, хоть что-то, чтобы было! И тогда уже я не могу повеситься – веревка есть, а меня, Книги – нет! Я не горю, не тону – вода есть, огонь есть, они реальны... а я – нет! Мне меч нужен, чтоб зарезаться – только мне нужен Меч, Которого Нет!..
Зверь вдруг успокоился и вернулся к столу.
– Меч, Которого Нет, – он уселся на табурет и налил себе в рюмку из бутылки, – так вот, он теперь у меня есть. Меч, Которого Нет, и Рука, Которой Нет – слава богу, какому-то сумасшедшему богу, потому что я наконец умру. За упокой Зверь-Книги!
И он выплеснул содержимое рюмки на пол.
Все присутствующие непонимающе следили за его действиями.
– О чем это он? – спросил Талька у Вилиссы.
Та не ответила. Она смотрела на свою искалеченную правую руку; взгляд двигался от плеча к локтю – и дальше по воздуху, словно видя отсутствующую часть, от локтя до пальцев.
Словно видя руку, которой нет.
– О чем это он? – настойчиво переспросил Талька.
– Вот об этом, – донеслось с кушетки.
Но говорил не Анджей.
Говорила Инга.
По-видимому, она пришла в сознание отнюдь не только что. Просто этого никто не заметил. Дрожащими пальцами Инга пыталась снять с шеи какой-то предмет, но шнурок запутался в ее пышных волосах, и Инга все дергала его, силясь приподнять голову.
Анджей пересел поближе к Инге и помог ей снять странное украшение. Сдвинулись в сторону ножны, Анджей недоуменно уставился на открывшуюся ему вещь...
На ладони у Анджея лежал нож.
Обычный кухонный нож.
4
