...было то вечером. Сидел я при свече и думал. Да не о товаре или там о барыше – о Нем думал. О Том... о ком давеча пришлый охотник рассказывал, а глаза у охотника... давно я таких глаз не видел.
Ночь уже спустилась. Редко где окна светились подслеповато, а фонари – и подавно. Дома мрачные стояли, серые – как надгробия. И тоскливо мне вдруг сделалось.
Вот тут-то я шаги и услышал. Двое шли. Странно как-то шли – по топоту слыхать. Не топочут так ночью. Пригасил я свечку, в окно выглянул – и точно. Идут двое. С топорами на плечах. И вроде как неживые – ноги плохо гнутся, руки на топорищах закаменели, головы не повернут...
Догадался я. Боди это. Саттвы которые. Равнодушные. Меня аж мороз по коже продрал – не за мной ли?
Нет, смотрю, мимо протопали. Пронесла нелегкая!
А Боди прямиком к дому Зольда Рыжеглазого направляются, что напротив моего стоит.
Вот тогда-то у меня поджилки и затряслись.
Ведь это Зольд охотника того нашел, что нам про Него рассказывал! Дождались, значит. Отозвался Переплет. Пришли Равнодушные за Зольдом. А там, глядишь, и мой черед настанет...
Дверь у Зольда заперта была – так те двое даже стучать не стали. В три удара топорами дверь разнесли и в дом вошли. Ну, все, думаю, был Зольд Рыжеглазый, старшина купеческий, Господин торговой Фразы – и нет его. Как и не было.
Однако же вскорости – выходят. Втроем. Боди по бокам, Зольд – в середке. Руки у Рыжеглазого вроде как за спиной скручены, хоть в темноте-то не шибко разберешь.
Ясно, куда ведут.
К Ней.
В Ларь увезут. Куда ж еще...
И тут словно сорвалось что-то во мне – от страха, наверное. Не помню даже, как в подвал сбежал, как в углу дальнем, за бочками, землю руками рыл, меч прадедовский доставал – старый, ржавый, но острый еще. Хороший меч. Хоть и не смыслю я в этом ни бельмеса, но душой почувствовал – добрый меч.
В ладонь как влитой лег.
Обтер я его кое-как, повертел – и на улицу вышел. Да дворами, дворами... Сердце о ребра колотится, чуть наружу не выскакивает – страшно. Даже не столько Боди – и они, как-никак, люди, хоть и бывшие – а ведь после такого Поступка Переплет живым не отпустит. Встанет судьба за спиной, ухмыльнется...
Боюсь – а иду. Только и успел сказать вполголоса, к Нему обращаясь, к Тому, Который:
– Если можешь, если есть Ты на свете – возьми на себя, услышь Чумбу-дурака, что в Тебя не вовремя уверовал...
И тут гляжу – еще кто-то вдоль домов крадется. А за ним – новая тень. Пригляделся – одного узнал. Первого. Сосед то мой, тоже у Зольда Рыжеглазого в памятный день охотника слушал. И шкворень в руке у соседа увесистый.
Ну, думаю, вместе и дохнуть веселее. И впрямь мне что-то весело стало, даже насвистывать про себя стал. Со страху, видать...
Мы встретили их на окраине и встали поперек улицы. Девять нас было...
33
ТАЛЬКА, СЫН
Сперва я все вертелся возле Бакса и ребят с Выселок; даже пива немного отхлебнул – и никто меня не гнал. Только пиво мне не понравилось. Горькое.
А потом у меня то ли от пива, то ли еще от чего-то живот разболелся, и я пошел на сеновал – прилечь.
Прилег. И тут у меня перед глазами все поплыло, туман какой-то нахлынул, голова кружится... после людей вижу.
Толпу. И вкопанный в землю столб, обложенный вязанками хвороста, а у столба...
Я чуть не закричал. Или даже закричал – только меня все равно никто не услышал. Я уже видел это раньше, в своей прошлой жизни, с папой и Баксом – там, у хутора, где все еще было в самом начале, и можно было уехать домой на поезде – но теперь не было опушки леса, а за столбом возвышался массивный куб без окон...
И я догадался, что это – Книжный Ларь.
Нет, не догадался. Я это знал.
И народу вокруг собралось на этот раз очень-очень много. Вплотную к столбу стояли белые балахоны – Страничники.
А у столба...
У столба стояла МАМА!
– Мама!!! – завопил я что было сил, но она меня тоже не слышала.
Никто меня не слышал.
Словно и не было меня вовсе.
Я убеждал себя, что это просто сон, или бред, или глупое видение – но это не был просто сон, и от этого мне стало еще страшнее.
Толпа молчала.
Потом открылась дверь Ларя, и оттуда вышел человек в белом одеянии, прошитом серебряными нитями.
– Глава! – пронеслось по собравшимся.
Один из Страничников услужливо подал Главе незажженный факел; человек в бело-серебряной одежде тронул его, и факел зажегся сам по себе, а Глава медленно двинулся к столбу, у которого застыла мама.
Подойдя, он обернулся, и я сумел разглядеть его лицо.
– Папа? – прошептал я. – Папа, что ты делаешь? Это же мама!
Мой крик заметался между белыми людьми, разрушая видение... нет, не крик – шепот... тишина...
...а потом все исчезло, и я увидел над собой встревоженное лицо Бакса.
– Дядя Бакс... – выговорил я. Слова давались мне с трудом. – Нам в Ларь идти надо. Там...
Кругом стояли люди. Черч, Вила, Пупырь... Свидольф-Страничник...
Я видел, что они не понимают.
– Дядя Бакс, Вила – дайте мне руки, я вам покажу! Там – мама...
34
ЗВЕРЬ-КНИГА
Что, финала, небось, ждете? Развязки? Не врите, по глазам видно – ждете... Как удавы – добычу. Вон у