представлениям о структуре древней аттической комедии.
Адриану Пиотровскому, проработавшему над переводами Аристофана свыше десяти лет, принадлежит несомненная заслуга приобщения русского читателя к духу и стилю древнего оригинала. Перевод Пиотровского отмечен прежде всего художественной цельностью, единством колорита, пониманием композиционных и стилистических особенностей древней аттической комедии. С выходом в свет в 1934 г. двухтомника Аристофана читатель не только впервые получил в руки полный перевод его комедий, — по нему он впервые мог составить себе представление о яркой образности, богатой метафоричности, сложности и пестрой ритмической структуре оригинала. Разговорные сцены в ямбических триметрах, речитативы в восьмистопных хореях, торжественные анапесты корифея в парабасе или двух спорщиков в агоне, лирические строфы хора и комически звучащие эпические гексаметры в пародийных пророчествах, — все это передает сочетание вдохновенной лирики с оживленной перебранкой речевых дуэтов, столь обычное в комедиях Аристофана. Переводчик часто находит удачные эквиваленты, чтобы воспроизвести по-русски плоды необузданной словотворческой фантазии древнего поэта, придуманные им названия местностей («Раззявино», «Грабильное», «Жулики»); он имитирует вслед за автором стиль официальных или эпических формул, воспроизводит «многоступенчатые» анафоры или рифмованные концовки стихов. Пиотровский, несомненно, во многом добился поставленной им перед собой цели — дать сегодняшней аудитории живого, не хрестоматийного Аристофана.
Вместе с тем читатель, не владеющий древнегреческим языком, должен быть предупрежден и о некоторых увлечениях переводчика, который, стремясь воспроизвести живость и яркость языка Аристофана, а также компенсировать утраченные сценические эффекты, в отдельных местах значительно отступал от оригинала. Так, он прибегал к распространению аристофановских речевых образов путем накопления излишних синонимов. Например, в «Лисистрате» хор женщин, торопящихся на выручку подругам, осажденным в Акрополе, сообщает, что им с трудом удалось набрать воды у городского колодца «из-за толпы, шума и стука горшков; отовсюду толпами служанки и клейменые рабы» (ст. 339-341). У Пиотровского: «Там у ручья гомон и гам, ругань и крик, хохот и стук кувшинов, служанок визг, плеск родника, пинки, толчки, локти, бока». Переводчик создает весьма оживленную картину, но в ней он использует двенадцать образов там, где автор обходится пятью.
Наряду с этим Пиотровский иногда модернизирует текст, вводя не свойственные античности понятия, нарочито усиливает эмоциональное звучание оригинала: там, где есть только презрительное удивление и насмешка, у него звучит порой и негодование и брань. По-видимому, то же стремление к повышенной выразительности русского текста является причиной многочисленных вульгаризмов в переводе. В оригинале персонажи Аристофана «едят», «спят», «бродят», «кричат», «умирают», — в переводе Пиотровского они нередко «жрут», «лопают», «дрыхнут», «шляются», «орут», «подыхают». Неистощимый в нападках на объекты осмеяния, Аристофан достаточно часто называет их «негодниками», «подлецами» и «расподлецами», «трижды мерзкими» и т. п., но Пиотровский еще усиливает эту лексику, вводя слова типа «сволочь», «задрыга», «падаль» и т. д., — весь этот арсенал ругательств читатель должен отнести целиком за счет переводческой установки Адр. Пиотровского.
Комедия была поставлена на Ленеях 424 г. до н. э. Аристофан впервые выступил в ней под собственным именем и был удостоен первой премии. Второе место заняла комедия Кратина «Сатиры», третье — «Лесорубы» Аристомена.
«Всадники» были направлены персонально против лидера радикальной демократии Клеона, владельца кожевенной мастерской. В частности, Аристофан изображает здесь в пародийном плане недавнюю победу Клеона под Пилосом. В мае 425 г. до н. э. афиняне захватили гавань Пилос на юго-западе Пелопоннесского полуострова, в тылу у Спарты. Однако спартанцы обложили афинский гарнизон в Пилосе с суши и заняли остров Сфактерию, загораживавший выход к морю. Клеон, обвинивший в народном собрании афинского стратега Никия в бездействии, должен был взять на себя командование под Пилосом. При энергичной поддержке другого стратега — Демосфена — ему удалось организовать высадку афинян на Сфактерию и разгромить спартанцев. Захватив в плен сто двадцать оставшихся в живых спартиатов, Клеон с триумфом возвратился в Афины и был избран стратегом на 424 г.
Этот факт Аристофан изображает как покупку афинским народом — Демосом — нового раба. Пафлагонцем он назван по двум причинам: во-первых, из малоазиатской области Пафлагонии в Афины действительно привозили рабов, хотя и не часто; во-вторых, слово Пафлагония ассоциируется с греческим глаголом «пафлазо» — «бурлить, кипеть», который дает представление о характере нового раба.
В композиционном отношении для «Всадников» характерно наличие двух агонов (ст. 301-498 и 755- 995). К каждому из них примыкает небольшая диалогическая сценка. За малой парабасой следует эксод, включающий диалог Агоракрита с Демосом.
Ст. 9.
Ст. 14.
Ст. 15.
Ст. 19.
Ст. 41.
Ст. 51.
Ст. 77 сл.
