— питающий нерв всей их жизни и их работы. Когда они находятся вне колледжа, во время вакаций, многие из них стараются тем не менее присутствовать на обедне. Мои молодые друзья из английских богословских студентов, проводившие свои вакации в протестантских странах, в местах, где не было англиканской церкви, ходили, когда только могли, в католическую церковь (но, конечно, не приобщались там).
Это литургическое обоснование благочестия тесно соединяется с сильной мистической струей, да оно и понятно. Таинство Плоти и Крови Господней питает глубочайшие и сокровеннейшие основы и сокровища религиозной жизни человека. Вообще у лучших из этой молодежи богословских колледжей поражает интенсивность и глубина их религиозных интересов, направленных в сторону мистики, в сторону соборной жизни Церкви, в сторону социального служения братьям, вытекающего из сознания победной, мир покоряющей силы христианского благовестил.
Мне приходилось в богословских колледжах много раз останавливаться, в отсутствии их хозяев, в студенческих комнатах, и я смог произвести наблюдения над выбором книг, стоящих на студенческих полках. Тут почти всегда были английские поэты природы и религиозные поэты, соединяющие мистический порыв с религиозным просветлением мира — W. Blake, Shelley, Keats, Wordsworth, часто Thompson, великий мистический лирик недавнего времени (католик), далее творения мистиков - напр., Lady Julian of Norwich, Walter Hilton, что-нибудь о Франциске Ассизском и ряд книг по мистике и по основным вопросам религиозного опыта, особенно часто книги von Hügel'я, книги по истории Церкви, большие новые исследования историко--догматического характера, вроде Williams'a The Doctrine of Original sin или вроде Essays Catholic and Critical или сборника религиозно-философских и историко-религиозных статей о Воплощении (On Incarnation). Конечно, сильный и нередко незрелый интерес к мистике Средних Веков может переходить иногда в склонность к религиозно-эстетической настроенности и неуравновешенности. Лучшим противодействием этому может служить строго трезвенный дух наших восточных подвижников- мистиков и аскетов. Недаром такой живой интерес у многих из этой молодежи к трезвенной и строгой ясности православного благочестия (что, ведь, в значительной степени соответствует многим из их собственных духовных предпосылок). Особенно же их привлекает мощная и твердая соборность нашей Церкви (дух древне-церковного и вселенского), питающаяся мощным, непрерывающимся живым потоком преемственности христианства.
Их религиозный порыв, их чувство всеобщего благодатного братства во Христе, их чувство всеобщей мистически-церковной (хотя бы лишь потенциальной) связанности во Христе влечет их к подвигу любви. Эта молодежь мечтает о христианском социальном служении; особенно поэтому влечет многих из них работа в самых бедных городских кварталах среди рабочего населения. Идеализм этой молодежи в этом отношении необычайно привлекателен. Они ищут себе именно самые бедные, самые тяжелые и напряженные по религиозной работе рабочие приходы, и некоторые из них бывают глубоко разочарованы, когда попадают в приходы, где социальная работа менее напряжена и ответственна. Но не только из чувства христианской любви и социальной ответственности вытекают эти мечты — и не только мечты, а и действительная, самозабывающая, вдохновенная работа любви! - она основана на том, что является нервом всего их миросозерцания, всей их религиозной жизни, и что они так благоговейно воспринимают и ощущают в Таинстве Евхаристии: из их веры в Тайну Воплощения Христова. Воплощение Христово является для истинно верующего англиканца этого типа, для этой новой, охваченной горячей жаждой служения молодежи основой для всей их жажды служения, для всею социалъно-просветителъною подвига. 'Все покорить Христу' (2 Кор 10. 5), христианство как закваска для жизни мира, как семя Вечной Жизни, освящающее мир и социальную работу; христианство как победная, радостная и завоевательная сила, как единственная сила, могущая внести свет в человеческие бездушно-бессердечные взаимоотношения, в мир несправедливости. Отсюда миссионерско-апостольское горение у ряда лиц из этой молодежи. Недаром их учителем по духу является престарелый епископ Charles Gore, основатель Мерфильдского колледжа (Colleqe of the Resurrection — 'Колледж Воскресения'), горячий англо-католик, горячий сторонник и проповедник социально-христианского подвига, который из Иоанновской проповеди о том, что 'Слово плоть бысть' и что 'любовь мы познали в том, что Он положил душу Свою за нас; и мы должны полагать душу за братьев', — выводит основы всей жизни и деятельности отдельного христианина и всей Церкви Христианской. Мир духовно покорить Христу — через внесение драгоценного зерна Евангелия во все условия и отношения жизни мира. Christ must be Lord of all, if He is ίο be Lord at all — 'Христос должен быть Господом над всем, если Он действительно Господь'.[129] Так и предшественник епископа Gore'a и его учитель, великий ученый, специалист по Новому Завету, епископ Broke Foss Westcott писал и учил: 'Если Слово действительно стало плотью, то братство людей есть действительность: на этом основании — воплощения — можно строить здание, которое отвечает и современным нуждам и запросам человеческого общества'.[130] А в Ламбетской энциклике всех епископов англиканского исповедания (от 9 августа 1930 года) читаем: 'Никогда в истории не было более ответственного и подходящего момента, чем сегодня, чтобы возгласить Иисуса Христа Господом всей нашей жизни и Владыкою над миром' — In all history there has been no greater opportunity than there is to-day to claim Jesus Christ as Lord of all life and King throughout the world.
Неудивительно, что в связи с этими влияниями, многих представителей этой молодежи так привлекает проповедь победы, дух победы, вытекающие из горящего устремления нашей Церкви Православной к центру и основе нашей веры — Воскресению Христову.
II
Из колледжа мы перешли к волнующейся вокруг него жизни — к той жизни, к которой готовятся эти молодые люди. И прежде всего начнем с жизни прихода.
Жизнь англиканского прихода, что касается его богатой и разносторонней организационно- воспитательной и каритативной деятельности, ярко и обстоятельно изображено в вышедшей недавно по- русски книжке епископа Вальтера Трурского 'Англиканская Церковь' (YMCA Press, Париж, 1930).
Я хотел бы кратко остановиться еще на некоторых ее сторонах — в первую очередь на жизни литургическо-молитвенной. Ее самым существенным и центральным выражением для англиканца является Book oi Common Prayer — 'Книга Общественных Молитв' (среднее между Требником, Часословом и Служебником). Нельзя отрицать, что большая религиозная красота, размеренная ясность, спокойствие в Боге укорененной веры, соединенное с какой-то прозрачной чистотой, каким-то душу умиряющим просветленным дуновением, веет из англиканского богослужебного чина, из молитв Prayer Book'a. Самый характер многих песнопений содействует духу соборности: они речитативно поются — читаются всей церковью на два — правый и левый — полу-хора (как мы уже видели в колледже), большей частью под руководством хора певчих. Серебрянно-звонко отчеканивается каждый стих псалма или новозаветных песнопений: 'Величит душа моя Господа', 'Ныне отпущаеши', молитвы Захарии и повторяющегося каждый день за утреней Амвросиевского гимна 'Тебе Бога хвалим'.[131] По три псалма в среднем читаются ежедневно за Morning Prayer (утреня) и за Evening Prayer (вечерня) и после каждого из них — опять таки на два полу-хора — троичное славословие:
Первый: Glory to the Father and to the Son —
And to the Holy Ghost.
Второй: As it was in the beginning, is now and ever shall be —
World without end. Amen.
При словах: And to the Holy Ghost ('И Святому Духу') ('слава: И ныне') верующие склоняются, чтя Триединого Бога.
Центром литургической жизни и вообще жизни прихода является теперь опять все больше и больше (еще в середине 19-го века этого не было так или было исключением) The Communion или Holy Communion (литургия, обедня), и при том не только в специально 'англо-католических' приходах. Высшим, центральным моментом англиканской литургии является, конечно, освящение Даров и приобщение верных. В подготовительной молитве священник на коленях перед алтарем молится вслух от имени всех верных, желающих причаститься: 'Мы не дерзаем приступить к сей Трапезе Твоей, о Милосердный Господи, уповая на нашу собственную праведность, но на Твою обильную и великую милость. Мы недостойны даже собрать крохи, падающие со стола Твоего. Но Ты Тот же еси, Господи, Который всегда был и еси милосерд: даруй нам посему, Милостивый Господи, так есть Плоть Возлюбленного Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа, и пить Кровь Его, чтобы наши грешные тела были очищены Его Телом, и наши души были омыты
