колючие острые снежинки. Вырываясь на простор, ветер свивается в тугую спираль, и снежинки крутят хоровод, медленно опускаясь на равнину у холмов. Но вот налетает новый порыв, подхватывает их и снова несет. Куда? Ни ветру, ни снегу не вырываться из плена, они заточены на холодной равнине, сколько бы ни выл узник-ветер, ему не сбежать, он заключен между засыпанным снегом полем и серым тяжелым небом.
Ветер одинок. Зверье избегает заснеженного поля, а людям страшно не только показаться здесь, но и вспоминать о равнине у двух длинных холмов. Под свинцовым небом мелькнула тень, ворон описал круг, расправив крылья. Он пытался оседлать студеный порыв, пролетающий между холмами, но, стоило ветру вырваться на простор, он сменил направление, завертелся, подхватывая пригоршни колючих снежинок, взметнул напоследок, закрутил и иссяк. Вой его смолк.
Когда ветер свернулся и угас, ворон несколько раз взмахнул черными крыльями, поднимая белую пыль, и тяжело опустился в снег. Взъерошил перья, повернул голову и каркнул, блестя бусинами глаз. Птица сделала несколько шагов и снова подала голос. Тощие лапы проваливались в мягкий белый пух. Снова налетел ветер, завывая между длинными холмами, снежная пелена заполнила воздух. Ворон, нахохлившись, переждал порыв… потом его внимание привлекло нечто, тускло блестящее под мягким белым кружевом. Ворон клюнул металлическое колечко раз, другой, вслед за первым колечком показались другие, разорванная цепь из темного металла вертелась под ударами крепкого клюва и тихонько звякала. Ворон ударил снова, разметал снег. Показалась рука, сжимающая цепочку. Почти такая же белая, как снег, она была сжата в кулак, и темный металл, казалось, намертво вмерз в тело. Намертво. Все было мертво на этом поле, снег, и ветер, и холмы - все они умерли много лет назад. Мертвый ветер завыл снова, но этот порыв оказался слабым, и тут же стих. Рука пошевелилась, снег податливыми пластами раздался в стороны, открывая запястье. Сугроб, скрывающий человека, зашевелился. Ворон возмущенно каркнул и боком отскочил в сторону, расправив крылья. Сугроб приподнялся и осыпался, человек, который был погребен под снегом, встал на колени, опираясь на стиснутые кулаки. В правом он крепко сжимал цепочку из темного металла.
Человек из сугроба открыл глаза, с заиндевевших ресниц посыпался снег. Ворон заглянул в эти глаза, каркнул, распахнул крылья и отлетел на несколько шагов. Человек глядел на птицу - единственное живое существо посреди мертвой равнины. Глядел, но не видел, а если и видел, то сам не понимал, что видит. Он не помнил ничего, не знал, что такое 'смотреть' и 'видеть'. Мертвый ветер несся в его голове, мертвый снег засыпал разум и чувства. Человек не понимал, кто он, где находится, и что с ним происходит. Под правой рукой шипением стал таять снег, и она медленно погружалась в сугроб. Человек перенес вес тела на левую… а правую выдернул из подтаявшего сугроба. В кулаке на цепи покачивался плоский кусок металла с неровными краями. Ворон каркнул, и человек перевел взгляд на птицу. Мороз, сковавший разум, шел на убыль, что-то, отдаленно напоминающее мысли, ворочалось в мозгу. Ворон перелетел на несколько шагов, и человек встал. Гнилые лохмотья и ржавая труха осыпались с него, он сделал шаг следом за птицей. Ворон снова каркнул, будто звал за собой, и расправил крылья, чтобы перелететь еще немного.
Человек шел за вороном, не отдавая себе отчета в происходящем. Он шел по белому полю за единственным черным пятном. Он шел по мертвому полю за живым существом. Кое-что возвращалось. Он вспоминал: была война, и он сражался. Он хотел убить, но потом пришел холод, вот и все. Холод остановил войну, прекратил убийства. С кем воевали? И почему? Кто он? На чьей стороне сражался и против кого? Человек не помнил своего имени и названия страны, откуда родом. Мертвый ветер занес память мертвым снегом. Он был наедине с белой равниной и холмами на ней, с ветром и снегом. Еще был ворон, и человек шагал за вороном, а огрызки проржавевшего металла и клочья гнилой материи сползали с его плеч. Пришла первая связная мысль: почему я цел, а одежда и доспехи пришли в негодность? Потом он вступил в лощину, и ветер осыпал его колючими снежинками. Человек даже не успел удивиться собственной способности мыслить, замечать и делать выводы. Только теперь он ощутил холод. А ведь он идет чуть ли не нагишом по снегу - ему должно быть холодно. Стылая боль пронзила ноги, погружающиеся в снег с каждым шагом. Между холмами ветер нанес большие сугробы, и человек проваливался по колено, но шагал следом за вороном, который время от времени издавал хриплые звуки и перелетал все дальше и дальше. Расстояние между птицей и преследователем росло, но человек не сдавался. Каждый шаг давался с трудом, но он снова и снова переставлял закоченевшие ноги.
Он вышел из лощины, и перед ним снова расстилалось белое поле, ворон тяжело подпрыгнул, взмахнул крыльями, поднимая крошечные снеговые смерчи, и полетел. Человек проводил его взглядом и разглядел на горизонте темную полоску - там заканчивалось снежное поле. Что бы там ни было, нужно идти туда вслед за вороном. Почему? Потому что больше ничего не остается. Ведь кроме ворона не осталось ничего в мертвом белом мире, а там, куда направлялся ворон, было что-то темное. Значит, не снег. И человек пошел, с трудом переставляя ноги. Каждый шаг давался трудней предыдущего, и все заметней становились укусы мороза. Когда он вынырнул из небытия, все его чувства притупились, и даже холода он не замечал, а теперь мерзнет. Он понимает, что это такое - мерзнуть. Может, вернется и память. Кто он? Как его звать? Откуда он? Молод или стар? Если ему знакомо понятие возраста, значит, и возраст у него есть… Он понимает, что значит 'быть откуда-то', 'владеть имуществом' и 'происходить из какого-то рода', но что касается собственной персоны - он совсем ничего не помнит. По крайней мере, он мужчина, хотя и этого он не помнит. К счастью, пол можно определить и лишившись памяти. Славная шутка, человек засмеялся бы, но мороз стянул кожу лица, так что даже пошевелить губами было больно.
Э, а ведь он знает, что такое 'шутка', это уже немало! Но имя? Как бы вспомнить имя… и все прочее, что полагается помнить человеку. Он напряг память, заставляя ее возвратить все, что она прячет, но тщетно, в голове плескался белый снежный сумрак, там не было ничего, корме ветра и снега. От усилий у него разболелась голова, и поэтому человек не сразу сообразил, что шагает не по снегу. Замерзших ног он не чувствовал по-прежнему, но теперь они ступали по серой гниющей листве, которую принес к границе снегов ветер. Здесь все еще было холодно, но среди белых пятен попадались островки жухлой травы, а поверх нее - серые листья.
Человек, лишенный памяти, поднял глаза - и не поверил им. Перед ним был лес. Чем дальше, тем меньше снега, к тому же он тает. Холодное поле осталось позади, и как хветер ни пытался расширить его границы, здесь снег уже таял. Человек понял: он знает, что такое осень. Большая часть листьев еще хранила зеленый цвет, но среди зелени уже попадалось немало красных и желтых. И еще давным-давно здесь была дорога. Колеи заросли травой, однако время еще не успело их сравнять. По этой дороге не ездили очень давно, много лет, но пока что можно было различить следы. Человек разжал кулак и поглядел на кусок металла, к которому крепилась цепочка. Нет, ничего не всплывает в памяти. Нужно идти по дороге, но куда она ведет? К руинам давно забытого города? К разрушенному мосту? В болото? А что, если он - последний человек в этом мире? Нет смысла гадать, если можно идти. И он шел.
Заброшенная колея привела его к развилке. Похоже, здесь частенько ездят, просто избегают ледяной пустыни, из которой он вышел. Да, так и есть - теперь ездят в обход. Человек шел теперь по следам, оставленным сотнями колес, он различал отпечатки копыт в засохшей грязи. По обеим сторонам дороги тянулось редколесье, попадались и пни. Большие деревья вдоль дороги вырубили, потому что отсюда бревна проще вывозить, но дальше лес делался более густым.
Потом он увидел над лесом дум. Несколько серых столбов дыма поднимались над желтеющими кронами, и в ту сторону вела еще одна дорога. Значит, он вовсе не последний человек в этом мире. Как называется мир? Кажется, Грайлок? У распутья человек остановился. Можно свернуть в деревню за лесом, а можно двигаться по широкой накатанной дороге прямо. Из-за деревьев долетел высокий голосок, все ближе и ближе. Ребенок пел, шагая по лесу. Человек, потерявший память, остановился и стал ждать. Вот среди стволов мелькнуло цветное пятно. Вышли двое детей. Младшая девочка в выцветшем красном платьице беззаботно распевала:
…Маг золотой, маг золотой,
В башне высокой своей,
Дай, если можешь, осенней порой
Несколько солнечных дней!
Другая девочка молчала, эта была постарше, почти взрослая. Худенькая, с очень серьезным лицом. Они шагали, держась за руки, к дороге, но увидев пришельца из снегов, остановились. Младшая прервала
