— Неси службу. Удачи.
— Слушаюсь, товарищ генерал-майор.
Палатку сто третьей дивизии они нашли — но Грачева там не оказалось — на совещании высшего командного состава. Оставив начальника штаба уяснять обстановку и распорядившись о размещении полка, Лебедь пошел туда, где стояла палатка для совещаний.
В большой брезентовой палатке на шестьдесят человек — стол, на нем карта с уже нанесенной обстановкой, сложена так, что видны центральные и южные провинции Афганистана. Десантники на входе в палатку — оказались знакомыми, пропустили. Несколько мужчин в военной форме у карты, с карандашами Тактика, сигаретами.
Лебедь остановился на пороге
Пожилой человек в накинутом на плечи ватнике, какой часовым в холода выдают, поднял на него глаза
— Проходите, раз зашли. Вы кто?
Перед Лебедем был маршал Советского Союза Сергей Федорович Ахромеев. Рядом с ним, так же непрезентабельно одетые — генерал армии Варенников и командующий Сороковой армией генерал армии Дубынин. Из хорошо знакомых — командующий сто третьей дивизией, генерал-майор Павел Сергеевич Грачев. Дубынин еще и перевязанный, и вообще все это напоминало то ли совет в Филях, то ли ноябрь сорок первого.
— Разрешите представиться, товарищ Маршал Советского союза, генерал-майор Лебедь, командующий сто шестой гвардейской воздушно-десантной дивизией, прибыл в Баграм по приказу генерала армии Дмитрия Семеновича Сухорукова, командующего ВДВ.
— Вы один прибыли? — спросил Дубынин
— Никак нет, с дивизией. Полк уже разгрузили, остальные — в Ташкенте.
В этот момент, лебедь заметил еще одного человека, тот был в тени, в советской военной форме — но сейчас он шагнул ближе, чтобы посмотреть на прибывшего — и генерал Лебедь тоже увидел его. Среднего роста, сухощавый, длинная смоляная борода. Он знал этого человека.
Это был сам Ахмад Шах Масуд.
Ахромеев глянул на Грачева, тот кивнул
— Генерала Лебедя недавно назначили.
— Тогда проходите. Полк разместили?
— Так точно, начштаба занимается.
— Проходите, проходите ближе. Вникайте в обстановку. Товарищ Шеховцов, продолжайте.
— Слушаюсь… — полковник Шеховцов, видимо сегодня исполнявший роль оперативного дежурного снова склонился над картой, его карандаш указал на город Джелалабад — по данным авиаразведки и спутниковым снимкам, по дороге Пешавар-Джелалабад выдвигаются крупные силы пакистанской армии, в частности вторая танковая дивизия. До двухсот единиц различной бронетехники, точнее установить не удалось — самолет авиаразведки подбили, ему едва удалось уйти. Там же сбили два истребителя прикрытия. Примерно половина второй танковой дивизии уже вошла на территорию Афганистана и продвигается к Джелалабаду под сильным воздушным прикрытием. Таким образом, следует признать, что Пакистан нарушил государственную границу Афганистана и совершил нападение на ДРА. Над Джелалабадом тридцать минут назад шел и сейчас продолжается бой ВВС ДРА, Пакистана и советских военно-воздушных сил.
— Что с вертолетным полком? Какой там?
— Триста тридцать пятый, товарищ маршал. Связи нет.
— А данные разведки?! — маршал начал звереть
— Разрешите — негромко сказал по-русски Масуд — мои люди тоже ведут разведку, они есть и в Джелалабаде. По моим данным, нападение на место базирования полка с вертолетами, о котором вы говорите, произошло рано утром. И сейчас этого полка нет.
Маршал недобро посмотрел на Масуда, но ничего не ответил.
— Где партнеры? Где КГБ? Их, кажется, тоже вызывали. Адъютант!
Появился адъютант, Лебедь заметил, что — с автоматом, чего обычно не бывало.
— Где гэбня? Их что, оперативное совещание не касается?
— Товарищ маршал, они собрались с партнерами в ангаре и….
— Чего-о? А ну-ка, бери комендачей и мигом их сюда! Паразиты!
— Слушаюсь.
Лебедь посмотрел на Грачева, тот незаметно сделал знак — молчи.
— Значит, связи нет… Вертолета, как я понимаю — тоже направить не удастся, так?
— Товарищ маршал — начал докладывать генерал в летной форме — мы потеряли семь бортов за два часа, все они сбиты пакистанскими истребителями. Я приказал приостановить все полеты до тех пор, пока сводный истребительный полк не зачистит небо либо, по крайней мере — не свяжет пакистанцев боем.
— И американцев… — заметил Дубынин
— Так точно, товарищ маршал — подтвердил авиатор — те, кто вернулся, слышали интенсивный обмен на английском языке.
— А мне хоть на японском! Небо очистить за двенадцать часов! Иначе пакистанцы нас тут на гусеницы намотают!
Все, даже те, кто не имел никакого отношения к авиации, понимали — это сделать просто невозможно. Тем более — темнело. Видимо понял это и маршал.
— Завтра, чуть свет — чтобы все твои соколы ясные были в небе и раньше пакистанцев, американцев и кого еще там.
После совещания — Лебедь выходил последним — он увидел у входа в палатку нарочно задержавшегося Грачева, тот кивнул ему. Отошли в сторону.
— Здорово, что ли, ротный[70].
— Не до здоровья тут — Грачев зачем он огляделся, как будто они собирались сейчас распивать спиртное, потом достал пачку из кармана — будешь?
— Нет.
Грачев сунул в губы настоящую мальборину, с дукана купленную или просто конфискованную, прикурил от самодельной зажигалки. Прикрыл сигарету ладонью, чтобы не потухла на ветру, а может — и еще по какой причине.
— Что здесь творится?
— Много чего. У самого башка кругом. Ты дивизию принял?
— Да какое? Я только к месту прибыл!
— Это хреново… — Грачев солидно затянулся — потому что воевать надо. По-серьезному дело пошло. Видел Дубынина?
— Перевязанного?
— Днем бомбили. У меня самого в башке салюты бабахают. Видал, что делается?
— Так я думал, обстреливают.
— Да какое там. Машин десять налетело. Даже больше.
— Афганцы?
— Пакистанцы. Больше пока не возвращались, тут дежурство наладили. В воздухе. ПВО почти нет, Стрелы и Шилки. Вон, на местные горушки стрелков посадили, хоть что-то.
Сказанное старым другом еще с Рязани — просто не укладывалось в сознании.
— А паки то что? Совсем страх потеряли?
— Тут вот какое дело… Видел Масуда?
— Ну да. А он что теперь?
— Да, да… Ахмад Шах Масуд со вчерашнего дня перешел на нашу сторону. Его отряды перекрыли
