— Черт… Мосин — два, как ты там?
— Норма… Чуть не пристрелил этого козла.
Водитель и пассажир машины Мосин — один переглянулись. Все было понятно и без слов — первая «ходка» на другую сторону границы, отсюда желание выглядеть этаким Джоном Дж. Рэмбо как в том дурацком антирусском фильме. На самом деле, опытные люди ведут себя по другому, и стреляют только тогда, когда реально нет иного выхода.
— Тебя понял. Давай повнимательнее, Мосин — два
— Принято…
Машины свернули вправо. Город выглядел почти безжизненным — оно и понятно, в таких городах нет ночной жизни и не потому, что Аллах велел ночью спать. А потому, что многие, слишком многие забыли страх перед Аллахом, и перед Судом, и, выйдя ночью из дома — можно запросто уже не вернуться.
— Налево. Осторожнее…
Везде был мусор — типичный признак войны или неблагополучия. Как только рушится государство, или то, что походило на государство — первым делом перестают вывозить мусор. На улицах не было жизни — ни птиц, ни кошек, ни тем более собак. То, что нет собак — это даже хорошо, собаки — одна из проблем в их нелегкой профессии. Но укушенный собакой пролетает мимо рая, и здесь стараются не рисковать.
— Направо… черт!
Назад сдавать было уже поздно — на улице не развернуться, очень узкая улица и вторая машина блокирует путь назад. Если бы во второй машине были не новички — можно было бы попробовать, а так…
— Идем вперед. Готовься…
Пассажир взялся за рацию.
— Молот — один, прием.
— Мосин — один, наблюдаем препятствие перед вами. До два — ноль боевиков, невооруженный автомобиль, прием.
— Подтверждаем. Идем вперед. Решение? Прием.
— Могу отработать, прием.
Решение нужно было принимать быстро. Немедленно.
— Идем вперед. Попытаемся пройти, прием
— Вас понял. При контакте сдайте назад. Они у нас на прицеле, прием.
— Принял. Конец связи…
Машины двигались на предельно малой. Было видно, что люди, стоящие у перекрывавшей дорогу машины вооружены.
— Мосин — один, я Мосин — два. Дорога перекрыта.
— Принял. Работай на меня.
— Есть.
Пассажир толкнул водителя локтем в бок.
— Гранатомет. Справа вверху. Третий этаж.
— Есть…
Головная машина остановилась, следом за ней остановилась и вторая. Водитель головной машины врубил заднюю передачу — прорываться вперед было бесполезно, грузовик… кажется британский Бедфорд с места не сдвинешь.
Боевики подошли к машине, оружие они держали в руках, но в машину не целились. Один из них склонился к опущенному боковому стеклу.
— Ас салам алейкум…
Говорил он как-то растянуто, как будто перед этим ширнулся или забил косячок.
— Ва алейкум…
Боевик внезапно рванул на себя ручку двери, пытаясь открыть ее — но она оказалась заблокирована изнутри. Осознать то, что открыть дверь и вытащить из машины кяффира не получается он осознать не успел. В голове сверкнула ослепительно яркая вспышка — и боевик повалился на дорогу, мертвый…
— Контакт! Назад, назад!
— Молот — один, готов к удару. Давайте назад!
Водитель головной машины нажал на газ со всей дури, машина уже была на задней передаче и рванулась назад по улице со всей дури. А вот водитель второй машины оказался менее опытен. Он не включил вовремя заднюю передачу и потерял на включении как минимум секунды две — надо было понять, что происходит, выжать сцепление, врубить передачу и давануть на газ. Этого времени у него не было — он только успел подоткнуть заднюю передачу, как головной внедорожник долбанул по его машине, да так, что их тряхнуло, и от неожиданности он забыл нажать на газ. Но на обоих машинах стояли дизели, дающие по двести пятьдесят лошадей и по пятьсот с лишним килоньютонов крутящего момента — этого хватало, чтобы тащить и свою машину, и ту, которая преграждает им путь. Смяв собственную корму и повредив бампер и радиатор машины Мосин — два, два внедорожника с ревом и скрежетом ломились назад по улице, а вслед за ними летели пули…
— Один из агрессоров упал! Выстрелы!
— Контакт!
— Красный свет, красный свет!
Оператор управления огнем Громовержца-6 отбарабанил на клавиатуре необходимую комбинацию.
— Готов открыть огонь. Орудия стабильны, питание подано.
— Отсчет от машины, множественные цели на пять-три, цели выдал!
— Подтверждаю, есть цели. Огонь осколочно-фугасными в опасной близости от дружественных войск!
— Ожидай. Они слишком близко…
Операторы, сидящие на высоте примерно три километра над землей, с тревогой наблюдали за тем, как два сцепившихся тяжелых внедорожника проламываются назад по улице. Видели они и боевиков, ведущих по ним огонь.
— Они остановились! Машины не могут дальше продвигаться!
Было видно, что вторая машина развернулась и зацепилась за давно переполненный огромный мусорный контейнер.
— Мосин — один покидает машину!
— Гром — один, Мосину — один, укрыться! Мы начинаем огневой налет! Заорал оператор связи в микрофон
Ответа не было.
— По целям на пять-три огонь!
— Огонь! — подтвердил и оператор управления огнем, нажимая классную клавишу
Забухало осколочно-фугасными пятидесятисемимиллиметровое орудие — и внизу, в мельтешении человеческих фигурой встали светлые кусты разрывов…
Гранатометчик «справа-вверху» выстрелил — но и для него резкость, с которой большой, грузный внедорожник кяффиров рванулся назад — была неожиданностью. Боевикам, когда отправляли их на задание, сказали, что кяффиров желательно взять живыми, но если не получится — иншалла, на то воля Аллаха, можно и мертвыми. Поэтому — гранатометчик сначала целился в моторный отсек, но когда загремели выстрелы и один из братьев упал замертво — он перевел прицел на пассажирский салон, намереваясь поразить сидящих в машине ракетой через крышу. Однако — ракета попала не в пассажирский салон, а в моторный отсек, как он и до этого хотел, причем в самый передок машины, в район радиатора. Сверкнула вспышка и у машины, в которую он стрелял, вздыбился капот — но ход она не потеряла…
— Назад, назад!
— Черт!
