Аэродинамическая лаборатория Дирижаблестроя. К потолку подвешены модели дирижаблей. На натянутой проволоке слабо качается серебряная, зализанная сигара с убранной внутрь гондолой и винтомоторной группой.
Рядом, в помещении аэродинамической трубы, — комиссия: Толмазов, Жуков, Мурашко, Васильев, Мальцева, Полибин, инженеры из конструкторского бюро. Гудит мотор воздушного насоса. Глаза обращены на стрелки приборов.
Мальцева выключила мотор.
Толмазов прошел в помещение модельной, за ним остальные. Он стал у стены, сверился с записью в блокноте.
— Теперь по результатам испытаний в трубе. Я принимаю водородный мотор, на это можно рискнуть. Я допускаю возможность небольшого увеличения скорости.
— Небольшого увеличения? — запальчиво перебил Жуков. — С полутораста километров на триста!
Толмазов продолжал:
— В остальном я напомню о вещах, известных каждому школьнику. При вашей конструкции кольца, заменяющего рули, кольцо неизбежно будет прилипать в пограничном слое воздуха, другими словами — дирижабль будет неуправляем. Потрудитесь взглянуть — справочник фирмы Армштадт в Мангейме…
— Все ясно, — сказал Жуков, — луну выдумал немец!..
— На луну собирались вы, Петр Николаевич, — возразил Толмазов.
— Дойдет и до луны, — проворчал Жуков.
Видя, что обсуждение уклоняется от научного русла, вмешался Полибин:
— Я бы отметил, — полился медовый голос, — некоторый дилетантизм в конструкции уважаемого Петра Николаевича…
— Придется с кольцом расстаться, Петр Николаевич, — грубо, в лоб сказал Толмазов.
— Я бы склонился к тому, чтобы присоединиться к заключению уважаемого Ивана Платоновича… — журчал Полибин.
Жуков сел в кресло. Он опустил голову, обхватил ее руками, закрыл глаза.
— Годы… — раздался его шепот, — десятилетия… ухабы… отчаяние… Мучить? — вскочил он. — Всю жизнь мучить? — Тощее тело его дергалось. Глаза мучительно сияли. — Жрецы науки! Архимандриты!.. — выкрикивал он. — Три перста — два перста… Старая вера… Никониане!..
— Это все ваши аргументы? — холодно спросил Толмазов. Жуков закрыл глаза и затих на мгновение.
— Мой аргумент, — сказал он неожиданно раздельно, — будет тот, что построенный нами дирижабль… мною, ею, — указывая на Мальцеву, — ею… — указывая на уборщицу, — будет летать над вашей поповской головой! Летать выше всех, дальше всех, быстрее всех! Толмазов пожал плечами.
— Это стихи, а не наука. Возможность подъема дирижабля при нынешней его конструкции я считаю исключенной…
— Есть предложение начать заседание Ученого совета, — обычным своим голосом сказал Мурашко.
Толмазов встал и двинул креслом:
— Считаю излишним. Жуков:
— Впервые присоединяюсь к мнению почтенного Ивана Платоновича…
Мурашко огляделся, чуть помедлил:
— Поскольку испытания в трубе дали неопределенный результат, — сказал он без всякой значительности, — проверим дискуссию в воздухе…
— Тогда у меня другое, — ринулся к нему Васильев, — другое, чисто человеческое: кто будет, которые поведут в воздух собственный гроб?..
— Испытательная команда дирижабля «СССР-1» прибыла в ваше распоряжение в составе командира корабля Елисеева, пилота высоты Фридмана, пилота направления Петренко, инженера корабля Битюгова, штурмана Алексеева, радиста Аспарьяна, первого бортмеханика Гуляева, второго бортмеханика Борисова.
Перед закрытыми воротами эллинга летчик-испытатель Елисеев отдает рапорт Мурашко. Рядом с ним выстроились восемь летчиков в форме Аэрофлота.
Яркое июльское утро. Летное поле. В воздухе звено самолетов.
— Здравствуйте, товарищи! — сказал Мурашко.
— Здравствуйте! — ответили пилоты.
— А где у вас здесь Фридман? Елисеев подвел Алексея Кузьмича к голубоглазому гиганту.
— Пилот высоты Лев Фридман.
— Ничего ребенок! — сказал Мурашко. Фридман покраснел:
— Мамаша небось натрепалась?
Раздвигаются громадные ворота эллинга. На стропах висит серебряный дирижабль «СССР-1».
У дирижабля сборочная бригада во главе с Вихрашкой. Рядом с нею, сдерживая волнение, Наташа. Жуков сидит в кресле около кормы.
Пилоты обходят дирижабль. В глазах у них жадное любопытство.
Фридман, проходя мимо Вихрашки, украдкой пожимает ей руку. Пилоты и Мурашко подходят к корме корабля.
— Ну-ка, Наташа, раздраконьте, — Жуков жестом подзывает Мальцеву, — а то я навру…
Неожиданно сильный голос Наташи:
— Товарищи, перед вами дирижабль «СССР-1» конструкции инженера Жукова. В основу этой конструкции положена новая идея, которая должна дать нам резкое увеличение скорости, радиуса действия, высотного потолка и, главное, простоту и надежность управления…
Лицо Жукова, слушающего с закрытыми глазами…
Залитая светом новая столовая Дирижаблестроя. Накрахмаленные скатерти, начищенные полы, много цветов.
Раиса Львовна не упускает случая, чтобы провести производственное совещание.
— Что бы вы мне посоветовали на первое, — спрашивает она у главбуха, — фаршированную селедку или рубленую печеночку?
— Щи, почтеннейшая! — в сердцах отвечает бухгалтер. — Когда вы дадите нам обыкновеннейшие щи?
Высоко стоит солнце. По летному полю, направляясь в столовую, идет группа пилотов и конструкторов. Рядом шагают два земляка — Мурашко и Елисеев.
— Давно дома не был?
— Да только что оттуда, — говорит Елисеев.
— Как там наши ребята?
— Ребята цветут, — сказал Елисеев. — Федька Костромин — секретарь райкома.
— Ишь ты!
— Витька у станка… Говорили, немыслимую какую-то норму дал…
— Варюха?.. — спросил Мурашко.
— Варюха замуж вышла: парень свой, только под выходной никуда не годится.
— Дергает?
— Сильно…
— Ну, а Пономарев?.. Вторая пара — Вихрашка и Фридман.
— Если ты действительно хочешь за мною ухаживать, — наставительно говорит Вихрашка, — то ничего нового ты не придумаешь. Достань два билета на «Анну Каренину», а в выходной поедем на Химкинский вокзал…
В третьей паре — юный пилот Петренко и Агния Константиновна.
— Я лично с Володей Коккинаки в корне не согласен насчет скорости. Конечно, дирижабль на
