условия для работы подпольного райкома. Эту главную задачу мы доведем до конца. Орлов — человек опытный. У него есть рация. Ему известно, где тайник с продовольствием. Наконец, он, действуя самостоятельно, а возможность таких действий предусматривалась заранее, сможет предупредить всех, кто был с нами связан. Нам же задерживаться нельзя. Если вернемся, можем нарваться на засаду или патруль. Так что будем выходить самостоятельно. Тут пока шли, Зайков всем уши прожужжал, что с женой хочет встретиться. Я думаю, не это главное.
— А тебе что, не до семьи? — почти крикнул Зайков.
— И мне семья дорога. Но когда выполняется боевая задача, о деле думать надо.
— Вопрос ясен, — примирительно сказал Бородкин. — К сожалению, нам сейчас не до семей, хотя о них всегда помним… Принимаем предложение Гайдина. Мы с Зайковым уже навещали его близких во время семидневного похода в Яндомозеро. Думаю, что на этот раз там и лодку найдем. Но одно условие: сутки простоим здесь лагерем. Может, наши подойдут. А сейчас — отдыхать.
Через несколько дней разведчики, измученные непрерывными блужданиями по лесу, голодные, насквозь промокшие, сумели обойти Великую Губу и приблизиться к Яндомозеру. Остановились в лесу, километрах в двух от деревни. К ней вел узкий полуостровок, образуемый с одной стороны маленьким заливчиком, а с другой — мелководной речкой, у которой стояла мельница.
В полночь Гайдин и Зайков отправились на разведку. Долго наблюдали за интересующим их домом. Как будто ничего подозрительного. Но и родные Зайкова на крыльце не показывались. Что ж, надо рискнуть. Зайков крадучись подошел к крыльцу и осторожно постучал в дверь. Открыли. Гайдину из его укрытия было видно, как кто-то радостно всплеснул руками и повлек его товарища за собой.
Зайков вскоре вышел из дому. За ним шла его жена, стройная, очень красивая женщина. Она приветливо улыбнулась Степану. А Зайков, в ответ на вопросительный взгляд товарища, заметил: «Все в порядке». Степан понял, что молодая женщина взялась раздобыть для разведчиков продукты и попытается достать лодку. Они условились через сутки ждать ее с двух до шести вечера в лесу, за мельницей.
Зайков стал прощаться с женой. Чтобы не мешать им, Гайдин отошел в сторону. И тут вспомнил, что в кармане у него залежались две небольшие шоколадки. Эти маленькие прямоугольные плиточки, размером не больше спичечного коробка каждая, не могли утолить голода пятерых и сохранились так, на крайний случай.
«Кажется, двое детей у них», — подумал Гайдин и подошел к Зайковым.
— Маша, возьми, вот, ребятам.
Женщина с благодарностью приняла подарок, и разведчики вскоре ушли. По пути Зайков подробно рассказал Степану, что сегодня жена обещала обойти всех надежных людей, чтобы разузнать, нет ли у кого лодки.
— Она у меня молодец. Из-под земли, что нужно, достанет.
Через сутки на встречу с Марьей пошли Зайков, Гайдин и Куйвонен. Они ждали ее дотемна, но напрасно.
«Что же случилось? Что помешало ей прийти, — думал Степан, и невольная тревога овладела им. — Что могло задержать Машу?!»
К мельнице ходили и на другой день, и на третий. И все безрезультатно. Между тем, положение группы было отчаянным. Подходили к концу хлеб и картошка, принесенные Зайковым из дому. А в деревни ходить рискованно. Кругом — вражеские гарнизоны.
Тридцатого сентября Гайдин, Куйвонен и Зайков. еще раз сделали попытку встретиться с Марьей.
Стояла не по-осеннему сухая безветренная погода. В лесу было совсем тихо. Они вышли на дорогу, ведущую к мельнице. Услышав какой-то шорох, укрылись за камнями и кустами на склоне овражка, близко подступающего к дороге. Гайдин взглянул на Зайкова: «Что он делает. Сколько раз и я, и Орлов говорили ему, что в разведке курить нельзя». Сделал знак рукой: мол, гаси папироску. И тут увидел: по дороге идет офицер в плаще, а за ним десять солдат.
Офицер, худощавый, с холодными белесыми глазами, остановился метрах в двадцати от разведчиков. Потянул носом, подозрительно огляделся, затем поднял руку, показав два пальца, и пошел вперед. За ним двинулись восемь солдат, а двое с автоматами остались на месте.
Медленно протянулись еще две-три минуты. Степан чувствовал, что у него немеют бок и рука, но знал — шелохнуться нельзя. Недвижим был и Куйвонен. Оба понимали: если заметят — смерть!
Если бы солдат было только двое, но ведь где-то поблизости — остальные. «А может быть, все-таки рискнуть?..» Только подумал об этом Степан, как увидел: со стороны деревни показалась стройная женская фигура. Теперь уже все трое внимательно смотрели на подходившую. Вот она уже совсем близко. Несмотря на серый платок, покрывавший не только голову, но и лицо, Гайдин сразу узнал Марью. «Но почему она идет прямо на солдат. Неужели не замечает их. Ведь ее могут схватить!»
Женщина поравнялась с автоматчиками и прошла мимо, даже не повернув головы. В тот момент, когда она начала уже удаляться, произошло нечто совершенно немыслимое. Зайков, который до этого молча лежал за пригорком и глазами, полными слез, напряженно следил за происходящим, вдруг вскочил во весь рост.
— Маша! — с рыданием крикнул он и метнулся вслед за женой. Один из солдат дал автоматную очередь. Зайков упал, но тут же приподнялся и бросил гранату. Взрыв потряс тишину леса. Последующего Гайдин и Куйвонен уже не видели. Используя единственный шанс на спасение, они метнулись под откос. Уходя в глубь леса, вновь услышали автоматные очереди и треск ответного выстрела из нагана.
— Тойво, левее, — крикнул Степан и сам повернул туда же.
С трудом им удалось уйти из-под яростного автоматного огня и оторваться от преследования. До полуночи они скрывались во мху под елками, сжимая в руках оружие.
— Пошли, — сказал, наконец, Гайдин.
— Кажется, мы поступили не очень хорошо, — заметил Куйвонен.
— Почему же? — резко спросил Степан.
— Бросили товарища в беде.
— Вот оно что… Нет, Тойво, зря берешь на себя такую вину. Вопрос ведь так стоял: или кидаться в пекло за Зайковым, который нарушил дисциплину и чуть всех нас не погубил, или возвращаться и спасать от верной гибели Бородкина и Дарью. Они же без нас не выберутся. Нет, из-за одного истеричного человека рисковать всей группой нельзя. Скажи лучше, почему Маша три дня не являлась на место свидания, а явившись, привела с собой солдат?
— То есть как это — «привела». Да она после них пришла.
— Хорошо, если так. Но боюсь, что веревочку в руках держал лейтенант. Если же это не так, почему ее солдаты не тронули?
Довольно долго еще лежали в кустах Куйвонен и Гайдин. Но вот в нескольких шагах от них, непринужденно болтая, прошли финские солдаты.
«Те самые», — отметил про себя Гайдин.
— Пошли! — шепнул Куйвонен.
— Эта демонстрация подозрительна. Полежим еще.
И хорошо сделали, что остались на месте. Часа через полтора, слева от них, стали перекликаться вражеские секреты, находившиеся в засаде. Но скоро и они удалились.
— Отправились кофе пить, — заметил Степан. — Теперь и нам можно сматывать удочки.
«Что же все-таки с Зайковым? — думал Гайдин, идя к временной базе. — Он, кажется, сразу был ранен автоматчиком. А граната? Не задела его? Нет, он же потом стрелял. Но выстрел из нагана был всего один.
Неужели стрелял в себя?»
Всю дорогу ломал голову Гайдин, пытаясь разгадать причину внезапного появления солдат на месте, назначенном для встречи с женой Зайкова, но так и не нашел ответа на мучивший его вопрос. «Уж не предала ли Марья?» Но он тут же отогнал эту мысль. Ведь только на днях она по его заданию ходила на берег озера разведать, как там с лодками, а затем встречалась с ними.
Да, все было так. А о том, что произошло после, Гайдин узнал лишь много времени спустя.
Утром после ночной встречи с разведчиками Марья пришла домой в каком-то особенно приподнятом
