Отвлечься, отвлечься… Не думать. Ни про мошек, ни про то, как мертвеет под твоими руками тело человека. Не думать.
Одна радость – такая грязь надежно скроет их следы.
Но все-таки – тяжело.
Как же идут Тир и Дан? Они и так были без сил…
Дан.
Милейшее болото! Вода надежно скроет их след, даже магии добавлять не надо, ищейками и то не найдешь. Пусть ищут хоть до рождения нового бога! Единственный недостаток – мошкуны. Тварюшки успели залюбить его до одурения.
В Рацее он бы нашел травку, которая отпугнула бы тварюшек, но то в Рацее. А тут придется помаяться. Тьфу, в рот и то лезут. Ну, Злиш с ними.
Дальше-то что? Куда теперь? Из болота они вскоре выберутся. Передохнут в лесочке, отмоются, отоспятся… а потом? Аранция… Син или Марита? Или Лата? Та вроде пока в безопасности.
А пока стоит присмотреться к товарищам по несчастью.
Клод… Клод такой, каким и показался во сне. Надежный парень, чуток слишком традиционный, законопослушный, но надежный, не сподличает. Можно положиться. Тир… С этим, чувствую, нахлебаемся. Гонору по маковку, Вышний же, тем всегда командовать охота. А уж после темницы и штучек отче-орденцев Тир в лепешку расшибется, чтоб доказать себе и всем подряд, что он по-прежнему в силе. Эта мне знатская спесь! Сам еле на ногах держится, а туда же, нырять вздумал. Рыбий хвост! Хорошее присловье, запомнить надо.
А вещь в коробочке – это этот… Стимий. Дана невольно перекосило при виде серого браслета на руке орденца. С этим держать ухо востро. Может, Клод и прав, что тот человек неплохой, а в этом змеином кубле случайно… но Дан бы скорей поверил в помощь со стороны серой гадюки или этой самой мошкары. Так что, отче Стимий, я с вас глаз не спущу!
Теперь бы остальных вытащить.
Спросить Клода, как правильно сниться. Хочется поближе познакомиться с тем парнем, Сином. И с Латкой. Ну и с этой Вышней, Маритой.
Он никого не оставит в лапах Ордена. Ни одного не отдам, слышите, пиявки синие?
Будьте вы прокляты.
Стимий.
Ох и влип же я в смолу, божья пара! Поводырь, рука Ордена, предназначенная вести и направлять… и занесло же эту руку в Гнилую топь, да еще с таким грузом на шее. Три мага! Мальчишки, да в шестнадцать лет, да одуревшие от силы…
Попробуй их направь, как же.
Да легче трех рыб в тележку впрячь! Тир этот, рыцарь лиддийский… ошейник снять больше не требует, слова слушает, исполняет даже. А глаза не рыцарские, а разбойничьи – глянешь, и сразу недосып снимают. С таким рядом уснешь – проснешься с ножом в горле. На свободу рвется, а где ему теперь свобода? К прежней жизни возврата нет…
Вон с Даном чуть не подрались, решая куда идти. Поглядеть со стороны – драка двух пьяных ежиков. Оба усталые до шатания…
Дан тоже не посланец Дара. Ершист, пройдоха, да еще язык подвешен так, что даже Судьбиню уговорит подол приподнять… тьфу, Злишева скверна. Парни и сам Стимий опомнились уже в болоте, по дороге к горам. А ведь хотели на север идти. Нет, Дан начал что-то про юг Аранции… и вот, они идут на юг, причем считают, что сами так захотели. С этим водником надо поосторожней.
И Клод еще… Стимий вздохнул. Из-за Клода он и влип. Поводырь… рука ведущая. А поводыря взял да повел за собой мальчишка-лекарь, который даже не просил ни о чем.
Клод.
Что ж, к лучшему. Поганое это дело – магов на сворках водить. Поганое дело в людях видеть нелюдей. Пока на войне, да в приграничной крепости, так вроде и ничего… тоже дурь соплячья играла – как же, поводырь, да маг боевой на сворке. Да подвиги насовершаю… А после, как война кончилась, да пригляделся к собратьям орденцам… как понял, куда жизнь свою положил, к чему привязал – тошно стало.
И мага отобрали. Да скоро и угробили… случайно вроде как. Знаем мы такие случайности.
Долго потом никого не брал, заявку даже не подавал.
И вот…
Тир.
Тиру не думалось. Он пытался просчитать побег, пытался продумать, куда пойдет… но ему не думалось.
Он смотрел на синеющую далеко впереди гору и медленно поглаживал рукоять подобранного на островке ножа.
Он обязательно освободится.
– А потом? – Латка вдруг поняла, что в волнении смяла цветок, и расстроено накрыла его ладошкой – полечить.
– Потом все стало плохо… Как-то очень быстро люди с ошейниками образовали организацию. Сначала они назвали себя Орденом опоры и защиты. Ведь магами тогда уже многие были недовольны, и случалось, нападали даже на тех, кто в ошейниках. Магам надо было держать все, что держалось на их энергии, спасать своих, вдруг оказавшихся очень далеко и без помощи, бороться с бедами, искать пропавшую Звезду… и все больше их надевало ошейники. Лишь треть – ученые, обучители, и просто недоверчивые – остерегались отдавать свою магию под контроль людям. Тогда они еще не знали, что отдают не только магию, но и себя. Были уверены, что это бедствие – стихийное возмущение энергии, что скоро все наладится. Кто-то видел причину в небесной беде – мол, единение сбито тем метеоритом, который… ну это неважно. Кое-кто поговаривал, что дело в пропавшей Звезде, мол, что-то у них пошло не так, и если отыскать их в течение контрольного срока, то все еще не поздно исправить. Даже экспедицию собрали…
А потом Орден объявил себя защитником людей… ниспровергателем порождений зла – магов… и драконов. И оказалось, что ошейники контролируют не только магию, но и самих магов. Поняли, когда те стали убивать по приказам членов Ордена. Сбивать драконов и разрушать Синтарин.
Вот так…
– Так вот как появился Орден… – проговорила девушка. Ей почему-то хотелось плакать. То, что случилось с магами, случилось много-много лет назад, на развалинах чудесного города успели вырасти деревья… но это было, было! И это НЕСПРАВЕДЛИВО!
Комок земли, который Латка безотчетно сжимала в руках во время рассказа дракона, развалился в ладони, и в пальцах осталось что-то темное, изогнутое, холодное. Тускло блеснувшее под лучами полуденного солнца. Девушка отчистила ее от земли… Это была сережка. Такая же сережка, которая привиделась ей в ушке девушки-мага. Девушке, поливавшей землю самодельным дождем…
Здесь, по этим заросшим травой улицам ходили маги, здесь смеялись под теплым наколдованным
