Элиа злился все больше, словно вся та злость, что он испытывал за последний год, сконцентрировалась в один единый комок, и теперь, тронь его хоть кто-нибудь хоть словом, рискнул бы получить…Элиа даже не знал что именно, но запомнилось бы обидевшему на всю недолгую оставшуюся жизнь.
От этой злости и от ощущения полной своей ненужности, Элиа наконец разревелся тихонечко в темном углу. В шатре все равно никого больше не было, и поэтому получилось наплакаться всласть.
И только успокоившись, он понял, почему злился.
Его бесило не то, что Ольг отстранил его ото всех дел. Его бесило то, что он боялся, и то, что Ольг эту его боязнь разгадал.
– Элиа, проснись!
Кларенс, склонившийся над ним, был в полном снаряжении – доспехи, железный обруч на голове, закрывающий лоб от случайных ран. За спиной – арбалет и два колчана коротких толстых стрел. Но на поясе, как всегда, мешочек с лекарствами.
– Что? Я, что, уснул?
– Еще как. Кажется, начинается.
Элиа потер глаза кулаком, накинул на себя плащ и схватил тонкий, детский еще совсем меч, купленный когда-то в славном торговом городе Келоне. Кларенс посмотрел на него странным взглядом.
– Ну, давай, принц. И прости, если что было не так.
– Ты чего?
Кларенс кивнул кудлатой головой, скривил губы в усмешке.
– Мало ли…
Вместе они вышли из шатра, и Элиа увидел, как над деревьями поднимается, слепя глаза, огромное блестящее солнце.
Кларенс ушел быстрыми шагами куда-то вглубь леса, туда же, где были все, а Элиа остался, закусив губу, чтобы только не завыть от ощущения страшного одиночества и вины.
– Берегись!
Отчаянный крик, свист стрелы где-то над ухом, и Ольг, едва успевший уклониться от лучника, шепотом (горло уже успело пересохнуть) благодарит незнакомого воина в рубашке, левый рукав которой уже был бурым от крови.
– Спасибом не отделаешься, – хохочет воин, попутно отмахиваясь от одного из солдат короля легким, почти не уловимым движением руки. Ольг смеется тоже и ловит себя на мысли, что это так странно – смеяться во время боя.
Лучники смогли вывести из строя лишь первые ряды нападавших. Сотни человек.
А надо бы – тысячи.
Не было это жестокостью, просто Ольг понимал, что когда силы противника превышают твои впятеро, ты почти обречен. А значит – либо ты, либо тебя.
Захват, замах, резкое движение, и попавший тебе под горячую руку голубоглазый парень с деревенским лицом падает на землю. И ты уже не знаешь, встанет ли он когда- нибудь или так и обречен умереть здесь, в старом лесу, от твоих рук.
Где-то слева раздался боевой клич Колина: старый оружейник и сам неплохо владел мечом. Его окружали сразу несколько, но, видно, Колин наслаждался боем, убирая противников одного за другим.
Ивэну стрела задела плечо. К нему подбежал Кларенс, быстро остановил кровь и умчался куда-то дальше. Вряд ли он делал сейчас различие между 'своими' и 'чужими'. Для него это было неважно.
Снова взмах, уход от удара скользящим змеиным движением, разворот и… кто-то – Ольг не стал рассматривать лица – остался лежать лицом вниз на зеленой траве.
Вскрик – Ольг оборачивается на него и видит как оседает на землю, зажимая ладонью рану на животе, тот воин, который спас его от стрелы. Резкий поворот, свист меча, удар – ранивший его солдат падает с отрубленной рукой.
– Кларенс, чтоб тебя, сюда!
Но лекаря нет, раненых много, и он мечется от одного к другому и не слышит отчаянного, режущего воздух крика, и веселый воин, что шутил даже во время сражения, кашляет, захлебываясь кровью…
– Кларенс, твою мать!
Келонец появляется из ниоткуда, измазанный в крови и грязи, видит лежащего на земле человека и подскакивает к нему.
Поздно.
Ольг понимает, что их становится все меньше и меньше, а солдат короля все еще в несколько раз больше, чем их, и битва заранее проиграна, просто потому, что не могло быть иначе. И надо бы уходить, чтобы спасти хотя бы тех, кто остался, но воинская честь не позволяет и этого, и единственное, что еще можно сделать – унести с собой жизни как можно больших противников, и постараться добраться до Лэриона, чтобы лишить армию головы.
– Проигрываем, тан, – крикнул ему Колин, – Уводи своих, и Элиа уводи! Давай, быстро!
Словно кто-то услышал его мольбу – сзади кричал такой знакомый, такой родной голос, звонкий мальчишеский голос Элиа:
– Держитесь, мы поможем!
Бежал впереди Элиа, а за ними целое войско людей, среди которых Ольг увидел и жителей деревни со странным названием Клыки, и обитателей замка, бывшим хозяином которого был тан Радион, и еще многих, многих…
Элиа поравнялся с ним, немного задержался:
– Ты как?
– Откуда? Элиа…
– Да так, военная хитрость. Ты когда меня позавчера отогнал, я сразу же поскакал в ближайшую деревеньку, поднимать народ. А они дальше. Так и собрались,в общем-то.
– А сколько? – немного опешив от деловитого тона Элиа, спросил Ольг.
– Тысяч десять, по-моему. Я что их тебе, считать должен?
В карих глазах промелькнула усмешка. Но добрая такая, не злая. Элиа выглядел возбужденным от приближающейся битвы, отдохнувшим и бесстрашным.
– Я за Лэрионом, – объявил Элиа негромко, так, что среди криков Ольг едва расслышал его голос, – Короли не участвуют в битвах, верно?
