Уходя, Вивьен презрительно посмотрела по сторонам.
— У вас я ничего покупать не намерена. Всего вам доброго! — сказала она и, провожаемая оторопелыми взглядами продавщиц, вихрем вылетела из магазина.
На улице Вивьен остановилась, чтобы перевести дыхание. Какое же удовольствие она только что испытала! Будь Эдвард рядом, она просто расцеловала бы его за возможность торжествовать над этими заносчивыми кикиморами.
В вестибюле «Риджент Беверли Уилшир» портье, завидев Вивьен, послал ей навстречу молодого носильщика, который, освободив девушку от большей части покупок, поспешил впереди нее к лифту.
Мистер Томпсон, по обыкновению, стоял здесь же и, прислонясь к колонне, беседовал с двумя подчиненными. Когда Вивьен проходила мимо, он повернул голову и с первого взгляда, похоже, не узнал ее. Но девушка улыбнулась ему, и глаза управляющего округлились от изумления.
Он тоже расплылся в улыбке, приветствуя ее почтительным поклоном, как дорогого и особо ценимого гостя.
Поднявшись с Вивьен в номер-люкс, носильщик сложил покупки в гостиной и направился к выходу.
— Постойте-ка, — остановила его девушка и, порывшись в кармане, достала монету. Носильщик вернулся и с радостью взял чаевые.
— Большое спасибо! — крикнула ему вслед Вивьен.
Она сняла шляпу и, без сил опустившись в кресло, недоуменно уставилась на гору всевозможных пакетов, свертков, одежных мешков и картонок.
Глава 9
Тем временем в центре Лос-Анджелеса, где в одном из небоскребов располагался офис «Луис Энтерпрайзиз», Эдвард вел изнурительное совещание с Филипом Стаки и другими сотрудниками.
Особенно жаркое столкновение мнений вызвал вопрос о том, надо ли продолжать дело Морриса. Джейк по-прежнему считал, что если Джим Моррис предъявит им слишком крутые финансовые требования, то дело необходимо сворачивать. Филип Стаки яростно спорил с ним. Он хотел заключить сделку любой ценой, не гнушаясь для достижения цели никакими средствами.
Двое других сотрудников, Вэнс и Марк, подходили к вопросу более взвешенно, с учетом всех «за» и «против», и тоже несколько раз схватывались с Филипом Стаки.
В обеденное время Эдвард прервал заседание, предложив продолжить его во второй половине дня.
— Не будем спешить с решением, — сказал он, но Стаки был несогласен с ним.
— Друзья, с этим надо кончать сегодня же!
— Хорошо, — согласился Джейк, направляясь вместе с другими к выходу.
Стаки, разгоряченный спором, пошел за ними.
— Джейк, — сказал он, — передайте Блэр, что она мне нужна. Я хотел бы с ней встретиться с двух до половины третьего.
— Хорошо, — снова сказал молодой человек. Закрыв за ними дверь, Стаки, потирая ладони, вернулся к Эдварду. Ему довольно легко удалось раздобыть информацию, которая интересовала Эдварда. У Филипа были обширные связи, благодаря им он в любую минуту мог разузнать что угодно. В данном случае речь шла о том, где собирался Джим Моррис взять деньги для спасения идущего ко дну концерна.
— Ты был прав, — смеясь, сказал Филип Стаки, — старик Моррис скоро отдаст концы. Он заложил все, что мог, до последних трусов. Собирается взять кредит, и не где-нибудь, а, кажется, в «Плимут Траст»… По-моему, нам это на руку.
Он сел рядом с Эдвардом, который пробормотал ему что-то невнятное, занятый изучением аэрофотоснимков с изображением верфей Морриса.
— Не мне тебе объяснять, что как клиент ты намного важнее для банка, чем мистер Моррис. Надеюсь, тебе не трудно позвонить в банк?
Филип подвинул к нему телефон, но Эдвард не реагировал. Взяв стоявший у него под рукой стакан, он перевернул его и, поставив на стол вверх дном, снова что-то пробормотал, что можно было расценивать и как согласие, и как возражение.
Фил уставился на него, с изумлением вскинув брови.
— Слушай, Эдвард, — вскочил он, — ты извини, но я не пойму, черт возьми, что с тобой происходит!
Ответом было молчание. Эдвард подвинул к себе поднос со стаканами для минеральной воды и, сосредоточенно глядя на каждый стакан, стал строить из них пирамиду.
— Ведь мы же упустим Морриса!
— Ты знаешь, чем я больше всего увлекался в детстве? — спросил вдруг Эдвард, продолжая возводить пирамиду, как будто сейчас это было самое важное дело на свете.
— Не знаю, — с плохо скрываемым раздражением сказал Стаки.
— Кубиками. Я из них строил огромные башни.
Адвокат провел ладонью по редеющим волосам.
— Лично мне больше нравилась «Монополия», которая учит зарабатывать много и быстро. — Он нервно взглянул на Эдварда. — Послушай, что ты хочешь этим сказать?
На лице Эдварда появилось задумчивое выражение. Он вспомнил, что говорила Вивьен по поводу его бизнеса.
— Мы ничего не строим, Фил, ничего не производим.
— Мы делаем деньги, — сказал Филип Стаки с той злостью, которая иногда прорывалась сквозь его мальчишеские повадки.
Однако во взгляде Эдварда что-то насторожило его, и он сменил тон.
— Мы работали целый год, — начал он уговаривать Эдварда. — Успех тебе обеспечен, я тебе старика на блюдечке подношу, он полностью в твоей власти. Осталось лишь нанести последний удар, чтобы прикончить его. Так чего мы ждем? Звони в банк!
Эдвард медленно, но решительно покачал головой.
В этот день он вернулся в «Риджент Беверли Уилшир» совсем поздно.
Вивьен заказала в апартаменты ужин на две персоны. На празднично накрытом столе горели свечи и красовались цветы. Вивьен сидела, ни к чему не притрагиваясь: она ждала Эдварда. Девушка была совершенно голая, если не считать повязанного на шею галстука, который еще недавно носил продавец обувного отдела.
Свечи уже наполовину сгорели, и праздничный ужин остыл. В номере было тихо. Вивьен включила было приемник, но тут же выключила его: слушать музыку не было никакого желания. Ей хотелось, чтобы, наконец, пришел Эдвард. Весь день она жила ожиданием этой встрече.
Но вот послышался звук открывающейся двери. Вивьен встрепенулась и, положив на стол ноги, обутые в босоножки на шпильках, приняла эффектную позу. Лицо и прическа Вивьен были приведены в полный порядок, и вся она была очень хороша и эффектна в мерцающем свете свечей.
Эдвард с папкой под мышкой вошел в гостиную и, заметив в раскрытые двери столовой голую Вивьен, замер от неожиданности.
— Ну, как прошел день, дорогой? — мило поинтересовалась она, как любящая супруга, встречающая с работы своего благоверного. В кино она слышала эту фразу тысячу раз.
Озабоченное лицо Эдварда осветилось улыбкой.
— Какой симпатичный галстук, — сказал он, приблизившись.
— Это тебе, — поднялась Вивьен.
Серебристые нити галстука сверкали в свете свечей, а глаза ее спрашивали: «Ты рад? Тебе нравится? Не правда ли, я удачно выбрала?»
И он сделал то, чего она ожидала: нежно обнял ее и поцеловал в обе щечки.
