— «…Велико число их, и страшен облик. Считают они, что произошли от дыхания земли, и кости ее стали их костями, кровь ее — их кровью, а плоть ее — их плотью. Среди зулов есть поверие, что раньше, до прихода в этот мир человека они одни безраздельно владели всею твердью, но потом пришел человек и начал убивать зулов, и тогда начали они убивать людей, защищаясь. И потерпели зулы в той войне поражение, и ушли они за Спящие горы, и живут ныне только здесь.
Я долго жил среди этого странного племени, и могу сказать, что зулам неведомы любовь и ненависть, неведомы страх и стыд. Если им что-то нужно, они делают это, а если нет — не делают, и могут годами лежать на горячих камнях под лучами солнца, и так проходит их долгий по человеческим меркам, век.
Если же зулу надо проникнуть в наши холодные по их понятиям земли, то ищет он человека, и при помощи чар и злого волшебства сливается с ним, грея свою холодную кровь о горячее человеческое сердце, и связь эту можно разрушить, только убив такого человека, человека, что носит в себе зула…»
— Вот оно как! — пораженно пробормотал Шык: — Выходит, этот ахей…носил в себе зула? Эка погань, огради нас Род от такого! Так что теперь, рати собирать надо? Идти воевать этих ящеров, заморозь их всех Колед?
Вед бережно положил нефритовый диск на полку, и задумался. Думал он долго, потом сказал:
— Завтра и послезавтра должны прибыть созванные мною. Мы поведаем им о том, что открылось нам, и сообща будем решать, как быть, а после поедем в домен Бодана и будем говорить с правителем аров. Если Бодан услышит нас, за дело возьмутся наши воины. Если нет — я сам поеду с вами в ваши земли и буду упрашивать ваших вожей о походе…
— Так и если даже согласиться Бодан ваш, не уж-то роды по городищам отсидятся? — удивился Луня: — Это ж когда такое было? Вместе двинемся на супостатов, Землю же спасать будем, не абы что!
Вед грустно улыбнулся:
— Спасибо за слова твои, отрок Луня, но мыслю я, не просто будет поднять рати, и наши, и ваши. Вот если бы доказанная опасность шла из Черного леса, или от каких-нибудь корья, тут все бы поднялись. А так… Доказать мы ничего не можем — Лик Земной разбит, а слова… они и есть слова! И еще одно меня тревожит — этого ахея, Гендиода, привез из похода Любо Троерукий, Первый Воин Аров, Глава Кланов Огня, Ар-шэр, ближайший соратник правителя Бодана. Этот Любо давно говорит, что я выжил из ума, и прислушиваться ко мне — все равно что слушать ветер, поющий в степной траве, вроде и песня, а слов не понятно…
— А ну как и в этом… Троеруком тоже зул сидит? — отважно предположил Луня.
— Все может быть… — уклончиво ответил Вед: — И вот еще что беспокоит меня, Шык Костяная Игла и отрок Луня… Не могут сами зулы призвать на Землю Небесную Гору. Нет в их магии такого. Они из сил стихий только огонь себе подчинили, и только огнем могут управлять. А Небесная Гора — тут нужна магия иного свойства… Человек тут замешан, сильный, могучий, злой, но человек, ибо все, что связано с землей — это людская магия! Или магия людских богов…
— С богом-то ратиться не хотелось бы. — пробормотал себе под нос Луня, но чародеи, занятые своими мыслями, его не услышали.
В тот вечер Луня долго ворочался на теплых шкурах, слушая завывания ветра и шорох дождя за окном. Как огромна земля, каких только тварей нет на ее просторах! И вроде бы всем находится место в земном хитросплетнии жизни, но никто не хочет уступать другому, оттого и войны, оттого и смерть гуляет по полям, по лесам, по горам…
Постепенно Луня уснул, и во сне видел страшную личину зула, огромные горы, извергающие из трещин потоки живого огня, похожие на багрово-алых чудовищных змеев. Пели грустные песни старухи по кривобоким избам в глухих чащобах родных лесов, заживо отпевая сами себя, собирались по полянам молчаливые, угрюмые вои, и шли, шли нескончаемым потоком по заповедным тропкам в самое сердце темных боров бабы, старики и дети малые.
«Стойте, не туда вам! В горы, в горы уходит надо! — кричал родичам Луня, но никто его не слышал, никто не видел, и летал он вещей кукшей в синем небе, оглашая родные места жалобными криками…
Глава Одиннадцатая
Чародеи
Хмарным, совсем уже осенним утром следующего дня Луня решил никуда не ездить, а посидеть в Башне, поупражняться с оружием, отдохнуть от разговоров и умствований — все ж не его это дело. Красный меч в правой руке, цогский кинжал в левой, ноги чуть согнуты, правая выставлена вперед и вот уже блеск начищенной и заточенной бронзы свистящим коконом оплетает Луню со всех сторон, попробуй, ворог, подойди!
Луня махал клинками до полного изнеможения, отрабатывая круговую защиту, нападение, атаки как с правой, так и с левой руки. Потом побросал в деревянный чурбак топорик, покидал стрелы из разных положений. Ближе к обеду за окном, выходящим на ведущую к воротам Башни дорогу послышались мерные, заунывные крики. Луня выглянул наружу и увидел небольшой возок, который тащил по мокрым камням запряженный бовкунь громадный, криворогий як. Сам возок, на больших, тонких колесах, был сплетен из гибких ивовых веток, покрыт шкурами, и имел сверху навес, тоже из шкур, причем, приглядевшись, Луня заметил, что стойки для навеса были сделаны из связаных костей, звериных, и человеческих, а по верху шел ряд оскалившихся, вымытых дождями и ветрами, человеческих черепов.
«Это что еще за чудинца нелегкая принесла?», — подумал Луня, но вот як остановился, смолкли заунывные крики, и из возка вылез маленький, сгорбленный человечек, одетый не по сезону в длинную лисью шубу, такой же рыжий малахай, расшитый бисером, с большим кожаным билом и кривой, изузорченной палкой в руках.
Лица приехавшего человечка Луня не разглядел, увидел только свисающие из-под малахая длинные, черные, как смоль, косы, с вплетенными в них беличьими хвостами. Человечек обменялся поклонами с вышедшим ему на встречу Ведом, что-то коротко проговорил, и начал в одиночку разгружать свой возок, разбивать неподалеку от Башни стан, сооружать островерхую палатку, покрывать ее извлеченными из возка шкурами.
Потом он распряг яка, слуги Веда увели его внутрь Башни, в стойло, а приехавший разложил у входа в свой меховой шатер костерок, трижды обошел с горящей веткой сооруженное жилище, что-то напевая на неизвестном Луне языке, воткнул у входа свой чудной посох, залез внутрь, и скорее всего, завалился спать.
Луне стало интересно, и он решил спустится вниз и распросить Ведовых слуг, что это за диво посетило жилище мага. Но на лестнице Луне повстречался сам Вед, который объяснил, что прибыл первый из созванных, лурийский шаман Бжваг.
— Что ж он в дом не зашел, у порога поселился? — удивился Луня.
— Лури — странный народ. По их обычаям, нельзя губить и исправлять попусту то, что создано природой. Нельзя рубить деревья, брать с земли камни, строить дома, копать землю. Поэтому живут они вот в таких шатрах, часто ездят с место на место, нигде подолгу не останавливаясь. Их страна лежит на высокогорном плато, что с восхода и полудня окаймляет Великие Горы Ом, и вся жизнь лури связана с яками — они дают им и пищу, и одежду, кости яков идут на стойки шатров, кизяк горит в очагах лури… Такая у них жизнь!
— И что, такой жалкий народ может помочь нам в борьбе с Великой Бедой? — высокомерно спросил Луня.
Вед усмехнулся:
— О величии или низости народа суди можно по разному. Я, например, думаю, что величие того, или иного племени должно мерить лишь накопленной мудростью, а не количеством воинов, тучностью стад или обширностью земель. Подумай, отрок Луня, над моими словами, и поднимись потом к Шыку, он ждет тебя на вершине Башни…
Вед ушел, а Луня отправился наверх. Все же он — ученик волхва, и не стоило об этом забывать.
