неожиданным гостем. По переговорному устройству полковник связался с главной рубкой и проинформировал капитана, что по палубе никто не шляется и его люди все на месте.
– В течение сегодняшнего дня пределы нижней палубы покидать запрещается! – закончив разговор с Нельсоном, изрек Волков. – «Мерседес» уходит от погони.
– Что такое, командир? – всполошился Шура Лютиков. Он испуганно подскочил к иллюминатору и вгляделся в туманный и облачный горизонт.
– За нами гонится Великий Кракен, – пошутил командир. – Нептун готов отдать зверюшку в хорошие руки, благо с морды не капает, ест все и особенно любит прапорщиков.
Лютиков нервно засмеялся.
– Вы все шутите! – нежно сказал он фразу, часто извлекаемую никудышными подчиненными. – А на самом деле?
– А на самом деле при скорости сто километров в час вам на палубе делать нечего. Лютикова запрет не касается – если его и сдует с крейсера, акулы хорошо поужинают. Отряд же потери бойца не заметит.
Шура обиделся, достал из кармана детскую игрушку «Тетрис» и принялся наяривать. В самом уютном углу кают-компании, где стоял камин, уселся Кеша Симонов и бренчал на гитаре для благодарных слушателей песенку про то, как «Снег кружится». Его слушали человек восемь. Остальные, услыхав, что «кина не будет», разбрелись по своим каютам.
На юге, в помещении лазарета, сестры милосердия колдовали над несчастным Марко. Анастасия, в плотно обтягивающих упругий зад джинсах, ставила венецианцу капельницу. Евдокия скептически смотрела, как восставший духом Марко пялится на сестренкины прелести, а затем заявила:
– По-моему, больной идет на поправку – рефлексы в норме. – Она обратила внимание Анастасии на стоящее зонтиком одеяло. Настя прыснула и заалелась.
– Скромнее одеваться надо, – продолжала свою мысль Дуня, – я читала, что в это время считалось модным оголять верхнюю часть туловища, а нижнюю прикрывать юбками. И не дай бог кому хоть увидеть даже пятку!
– Как у меня, кстати, с пятками, – хмыкнула Настя, закрепив пластырем иглу, – сексуальные?
– Mein Gott! Ich wahrscheinlich im Paradies![18] – внезапно произнес Марко и сделал попытку ухватить Настю за зад.
– Beruhige sich. Nicht jenes wirst Du in die Holle geraten![19] – шлепнула его по лапам госпожа Волкова. – Касторки ему дать, что ли...
– Ich bitte die Verzeihungen, wollte nicht kranken[20], – взмолился бедолага и убрал руки под одеяло, не скрывавшее его грязных мыслей.
– Пойдем, Авдотья, – фыркнула Настя, – пусть гусю шею точит.
– Чего? – не поняла сестра. Та ей прошептала на ушко. Дуня стала пунцовой.
– Ауфидерзейн, калека! – сказала она, закрывая дверь лазарета.
Под вечер выбрались из области низкого давления, где свирепствовал жестокий шторм. Нельсон сдал вахту второму штурману и выпил рюмку коньяка за очередной адмиральский час.
– Если все будет хорошо, – сказал он, – через два дня будем в Сиракузах. Не нравится, честно говоря, ваше решение, гере командующий...
– Какое? – уточнил Волков. Он закусывал коньяк лимоном без сахара, поэтому слегка морщился.
– Что нам делать в Сиракузах? Выбросили бы его в Стамбуле – лишних хлопот не было бы! Не все ли равно ему, откуда до Венеции добираться?
– Есть разница, – возразил полковник. – Так ему по Италии топать, а так, как предлагаете вы, через пол-Европы.
– Сколько там той Европы! – презрительно сплюнул Нельсон. – Тем более что по Апеннинам не всякий в это время решался путешествовать: разбойники, отсутствие приличных дорог, войны за чужое наследство. А из Стамбула до Венецианской республики добраться гораздо проще.
Полковник сунул в рот еще дольку лимона и, кривясь от наслаждения, кивнул:
– Что ж, я не против. Можем его и до Москвы подбросить. Нам не в падлу.
Спасенному объявили командирскую волю. Вопреки ожиданиям, он с большим энтузиазмом согласился отправиться в далекую и дикую Московию. Проницательный Шура Лютиков, чуя в венецианце родственную душу, рискнул предположить, что в Венеции его ждут кредиторы, которые ему не очень обрадуются.
– О да! – перевела Рената Локтева. – Бриг был снаряжен в долг, за счет его дядюшки. Причем у Марко нет сомнений, что его дядюшка посадит племянника в долговую яму, ибо с потерей брига наш приятель обанкротился.
– Гут! – кивнул командир. – Спроси его, не желает ли он поработать на нас. Судя по его плутовским глазкам, он прилично может сводить дебет-кредит. Причем так прилично, что сам внакладе не останется. Решено – пусть учит русский
Глава 14. Гея. 1698.
От Царьграда до Нечерноземья
Часть 1
В Эгейском море наткнулись на лесбосских пиратов, взявших на абордаж турецкую фелюку. Носовой помпой отогнали наглых смуглокожих корсаров и на буксире довели фелюку до турецкого берега. Старый мусульманин-шкипер со слезами на глазах благодарил Волкова и Нельсона, а затем пригласил их в гости. Поотнекивавшись для приличия, Андрей Константинович с семьей и Шура Лютиков сели в мотобот и побывали у турка дома.
