лучшего друга.
Словом, Марьяна решила мстить. Что и как надо сделать, она придумала уже давно, теперь дело оставалось за реализацией. Но тут возникала одна загвоздка. Для воплощения плана ей нужен был помощник, некий человек, который осуществил бы ее намерения и стал бы орудием в ее руках. Но вот где взять такого человека? Марьяна обратилась с этим вопросом к высшим силам и получила странный ответ. Ей назван был определенный день и час, когда ожидаемый ею посредник появится в ее жизни, но при этом не было сказано ни слова, что это за человек, откуда он возьмется и где его следует искать.
Не зная, куда идти, новообращенная колдунья осталась дома. Она растерянно блуждала по квартире, то присаживалась, то снова вставала, бралась за какие-то дела и сразу же бросала их, снимала с полки книгу, вертела ее в руках и тут же ставила на место, даже не открыв. Взгляд ее то и дело обращался к часам, томительно медленно отсчитывавшим оставшиеся до заветного мига минуты. Вот наконец он настал... И ничего не случилось. Видимо, она допустила какую-то ошибку или неправильно поняла ответ оракула. Расстроенная Марьяна уселась на диван, включила телевизор и бездумно уставилась на экран. Но едва она успела с радостью отметить, что реклама на детскую тему совсем ее не раздражает, как тут зазвонил телефон, и Марьяна спешно схватила трубку.
С первых же слов Виолетты она почувствовала, что предсказание оракула начинает сбываться. А в тот момент, когда собеседница сама назвала фамилию Кирилловых, все было уже окончательно предопределено. Осталось только решить, стоит ли посвящать в свои планы мужа или сделать это немного погодя.
Тонюсенькие кофейные чашки с незабудками, явно не Ленинградского фарфорового завода. И миниатюрные серебряные ложечки, позолоченные, изящные. Во всем этом Виолетте чувствовалась какая-то бравада – вот, мол, смотрите, из чего мы каждый день кофе пьем. И делаем это не на кухне, как вы все, быдло совковое, а в столовой, за круглым столом, крытым белоснежной скатертью.
– Еще кофейку? – Марьяна протянула руку к сверкающему старинному кофейнику.
– Да, пожалуйста. Он у вас просто замечательный.
Это был уже четвертый ее визит в дом Федоровых. Она приезжала, выпивала чуть ли не литр чая или кофе, угощалась вкуснейшей домашней выпечкой, проводила целые часы в ничего не значащих разговорах и удалялась ни с чем. Было ясно, что хозяйка, как выражаются в остросюжетных романах, «прощупывает ее», стремится побольше узнать о ней, проверяет что-то, но вот что именно, а главное, зачем – этого Виолетта никак не могла понять. Для того чтобы просто рекомендовать ее в качестве гувернантки в семью своей приятельницы, это было уже явно чересчур. Очевидно, Марьяна хочет от нее чего-то большего, имеет на нее некие далеко идущие виды. Обычно Виолетта ненавидела, когда ее пытались использовать втемную, и никому не позволяла это делать. Но здесь ею двигало любопытство – она, как ни билась, не могла даже представить себе мыслей Марьяны, терялась в догадках, выдвигала для себя предположения одно неправдоподобнее другого. Наиболее вероятным из них было то, что Марьяна неравнодушна к Стасу, возможно, они даже любовники. Тогда необходимо убедить ее в том, что Виолетта ей не соперница. Хотя, возможно, это и не так. Быть может, она просто переживает за подругу и боится, что в ее дом попадет ненадежный человек, который украдет деньги из сейфа или, опять же, соблазнит главу семьи. Все это Виолетту очень забавляло. К тому же она была уверена в одном – если бы ей собирались отказать, то сделали бы это сразу после первой встречи. И поскольку Виолетта была более чем заинтересована в том, чтобы попасть в семью Стаса – а лучшего пути, чем через Марьяну, ей было не найти, – то она продолжала приезжать в Кривоарбатский переулок, восхищаться кулинарным искусством хозяйки и вести светскую беседу, старательно обдумывая каждое слово.
– Да, кофе я варю по бабушкиному рецепту. Она знала несколько секретов... Бабушка вообще была удивительным человеком, сейчас таких уже не бывает. Настоящая аристократка, из тех самых Азаровых.
Виолетта никогда не слышала ни о каких Азаровых, кроме Шурочки, героини «Гусарской баллады». Но та, кавалерист-девица, на самом деле, помнится, была не Азаровой, а вовсе даже Надеждой Дуровой. Наверное, стоит подробнее расспросить хозяйку об истории ее семьи, ей это, безусловно, доставит удовольствие. Вот только нужно найти подходящую форму. Нельзя же прямо спросить, что за Азаровы такие, она наверняка обидится, и плакали тогда Виолеттины рекоменда-ции...
Пока Виолетта выбирала форму, Марьяна была занята своими мыслями. Она совсем не была уверена, что ее задумка увенчается успехом, и никак не решалась посвятить собеседницу в свои планы. Конечно, она навела справки и теперь многое знала о своей гостье. Например, то, что ее нынешнее положение оставляет желать лучшего. Или что ради денег, которые ей сейчас очень нужны, она готова пойти на многое. Но вот насколько «на многое»? Сегодняшняя встреча должна была расставить все точки над «i».
Марьяна размешала в кофе сахар, ни разу не звякнув ложечкой о чашку, и подняла взгляд на сидевшую напротив гостью.
– Послушайте, Виолетта, давайте будем откровенны друг с другом.
Та, в свою очередь, заинтересованно поглядела на нее. Наконец-то все прояснится! Или это опять очередная уловка? Марьяна тем временем продолжала:
– Насколько я понимаю, вам сейчас очень нужна работа?
– Я бы сказала, не всякая работа. – (Хочешь откровенности? Получай!) – Мне нужно устроиться гувернанткой в дом Кирилловых.
– Но почему вас так интересует именно это место?
Этого вопроса Виолетта ждала уже давно. Ее удивило, почему он был задан так поздно.
– Ну, скажем так: они мне подходят.
– Чем именно?
Виолетта усмехнулась, взяла с кузнецовского блюда еще кусочек кекса, откусила, тщательно прожевала и только потом произнесла:
– Видите ли, Марьяна, я благодаря своей профессии повидала многих богатых людей. Я достаточно хороший специалист, чтобы позволить себе работать исключительно в состоятельных семьях. И, уверяю вас, при ближайшем рассмотрении почти все они представляют собой весьма непривлекательное зрелище. Невежество сочетается с чванством, патологическая жадность – с грубостью и полнейшим неуважением к тем, у кого меньше денег. Кирилловы, насколько я знаю, не такие. И Станислав, и Тина производят впечатление интеллигентных и воспитанных людей. А я уже не в том возрасте, чтобы позволять тем, кто годится мне в сыновья или дочери, обращаться ко мне: «Эй, ты, поди сюда!»
Марьяна молчала, очевидно, обдумывая высказывание. Может, что-то не так? Вроде бы эта фраза должна была успокоить ее подозрения, вне зависимости от того, играет она в команде Стаса или в команде Тины. Виолетта решила зайти с другой стороны.
– И потом еще такой момент. Я, знаете ли, человек старой закалки, привыкла честно работать и честно получать то, что заработала. А от этих новых русских, вы сами знаете, ожидать можно чего угодно. Могут обмануть, обсчитать, могут вовсе не заплатить... А в порядочности Кирилловых я уверена на все сто.
Марьяна удивленно взглянула на нее:
– А разве вы с кем-то из них знакомы? Вы ничего об этом не говорили!
– Нет, лично мы, как говорится, не представлены друг другу. Поэтому я и обратилась к вам. Но общие знакомые у нас, конечно, есть, и что за люди Кирилловы, я представляю себе достаточно хорошо.
Марьяна еще больше помрачнела, и это не совсем понравилось Виолетте. Похоже, ее помыслы в отношении семьи Стаса не так уж чисты. Черт, если бы догадаться, чего она от нее хочет! И Виолетта сделала еще один пробный ход:
– А у меня сейчас такое трудное положение... Словом, мне очень нужны деньги. Очень. Я готова согласиться на разные предложения, лишь бы они были хорошо оплачены.
Похоже, это заявление понравилось Марьяне куда больше. Она отодвинула чашку и, глядя Виолетте прямо в глаза, спросила:
– Что вы имеете в виду?
– В каком смысле?
– Что подразумеваете под разными предложениями?
– Ну-у... Это зависит от предложения.
