вазу с розами на стол, заявила, что она не танцовщица? Даже истомившийся от любви Реджинальд, казалось бы, мог заметить, что великие драматические актрисы обыкновенно сделаны из другого теста.
— О, Джерри! — повторила она.
Последовало неловкое молчание. Они развернулись и пошли назад к дому. Как-то незаметно Джеральд высвободил Руку. Салли чувствована тупую, почти физическую боль.
— Джерри, может, не стоит? — вырвалось у нее. Услышав этот вопрос, молодой человек вернулся к своей обычной решительной манере.
— Не стоит? Конечно, стоит. Пьесу поставят на Бродвее, вот что главное. Господи! Я так давно пытаюсь пристроить что-нибудь на Бродвее, а теперь должен упустить свой шанс только потому, что подбор актеров оставляет желать лучшего.
— Но, Джерри! Мейбл Хобсон! Она… Она погубит пьесу!
— Глупости. Не так уж она плоха. Потом, эту роль невозможно испортить. Кроме того, мисс Хобсон пользуется известностью, у нее есть поклонники, а Крэкнелл ради спектакля выложит любые деньги. В любом случае, это будет неплохим началом. Конечно, стоит.
Филлмора подобная речь впечатлила бы. Он распознал бы в ней особое звучание, характеризующее даже незначительные высказывания тех, кто своего добьется. На Салли эти слова подействовали не сразу. Тем не менее привычка во всем видеть светлую сторону в дополнение к основному пункту ее кредо, согласно которому возлюбленный просто не может ошибаться, в конце концов подняли ей настроение. Конечно, Джерри прав. Глупо отказываться от контракта лишь потому, что не все его пункты тебя устраивают.
— Дорогой мой! — с любовью сказала она, вновь беря его под руку и покаянно пожимая ее. — Ты совершенно прав. Конечно, теперь я и сама понимаю. Просто вначале это известие меня потрясло. Все будет замечательно. А теперь давай-ка пересчитаем наших цыплят. Как ты собираешься тратить деньги?
— По крайней мере, я уже решил, как потрачу один доллар, — сказал Джеральд, полностью оправившись.
— Я говорю о больших деньгах. Что доллар…
— Столько стоит свидетельство о браке.
Салли сжала его руку.
— Леди и джентльмены, — сказала она. — Взгляните на этого человека. Смотрите внимательно. Мой супруг!
Глава II ПОЯВЛЯЕТСЯ РЫЖИК
Салли сидела, привалившись спиной к песчаной дюне, и, чуть прикрыв глаза, наблюдала за утренней жизнью Ровиля-сюр-Мер. Как и на большинстве французских курортов, в Ровиле утро — это время, когда отдыхающие в полном составе стекаются на пляж. Усатые отцы семейств яркими пятнами выделяются на переднем плане. Их чада и домочадцы толкаются под разноцветными зонтиками. Туда-сюда бродят собаки. Малыши усердно работают совочками, то и дело прерываясь, чтобы огреть этим удобным инструментом соседа. Похожий на военного пудель подошел к Салли и, обнаружив, что наткнулся на обладательницу коробки с конфетами, решил задержаться и проследить за развитием событий.
На свете есть мало вещей, столь же приятных, как их ожидание. Каникулы Салли оказались исключением из правила. Это был дивный месяц блаженного счастья. Она неспешно кочевала по французским городам, пока, наконец, не осела в Ровиле, который покорил ее голубым небом, белоснежными отелями вдоль набережной, казино и всеобщим ликованием. Она осталась бы в этом городке надолго, однако тут раздался зов родины. Джеральд писал ей, что пьесу решено играть сначала в Детройте, а уж потом в Нью-Йорке, и премьера состоится вот-вот, так что если она хочет попасть на нее, ей нужно срочно возвращаться. До обидного отрывочное и торопливое послание занятого человека: однако оставить его без внимания Салли не могла и уезжала из Ровиля завтра.
Однако сегодняшний день принадлежал ей, и она умиротворенно разглядывала купальщиков, наслаждаясь непривычным для нее бездельем: знай себе грейся на солнышке да слушай едва различимый плеск волн.
Тем не менее был здесь и недостаток — с утра на пляже ее всякий раз клонило в сон, а спать сразу после завтрака — признак деградации, даже если вы на отдыхе. Поэтому обычно Салли решительно противилась искушению. Однако сегодня солнце светило особенно жарко, а волны шептали особенно вкрадчиво, так что она почти задремала, когда Рядом раздались голоса. Разговоров на пляже было много, и вблизи и поодаль, однако на этот раз беседа велась по-английски, что в Ровиле редкость, и знакомые звуки вернули Салли из страны грез. В нескольких метрах от нее на песке сидели двое.
С самого начала своего путешествия Салли развлекалась, наблюдая за незнакомцами, которые по воле случая оказывались у нее на пути. Она пыталась снабдить их характерами и профессиями. Интуиция почти всегда ее подводила, однако это не смущало Салли. Вот и теперь она искоса оглядела двух мужчин.
Первый, высокий брюнет с аккуратным сжатым ртом и довольно высокими скулами, что придавало ему какой-то зловещий вид, ей не понравился. Он был из тех выбритых до синевы мужчин, чья жизнь — вечная борьба с непокорной щетиной. Вне всякого сомнения, он брился дважды день и уж точно не терял самообладания, даже если порежется. Салли могла вообразить себе, как он гадко улыбается при этом.
«Сухарь, — поставила диагноз Салли. — Мне бы не понравился. Адвокат, наверное, или что-то вроде».
Она перевела взгляд на другого и встретилась с ним глазами. С самого своего прихода он уставился на Салли. Его рот был слегка приоткрыт. Он разглядывал ее с видом человека, которому после череды разочарований на глаза, наконец, попалось что-то по-настоящему достойное внимания.
«Симпатичный», — решила Салли.
Это был крепкий молодой человек с добродушным веснушчатым лицом и такими рыжими волосами, каких Салли в жизни не видела. На квадратном подбородке был свежий порез. Салли не сомневалась, — вряд ли, когда он получил эту рану, у него достало выдержки не чертыхнуться.
«Вспыльчивый, я бы сказала, — размышляла Салли. — И отходчивый. Особым умом, кажется, не блещет, но приятный».
Она отвела глаза, немного смущенная столь восторженным взглядом.
Брюнет с неприятной ловкостью — чувствовалось, что он все делает так — прикурил сигарету, несмотря на сильный ветер, и, отбросив спичку, возобновил беседу, которая прервалась, очевидно, когда они садились.
— А как там Скримджор? — поинтересовался он.
— Э… Хорошо, — рассеянно отозвался рыжеволосый.
Салли смотрела прямо перед собой, однако чувствовала, что он по-прежнему не сводит с нее глаз.
— Не ожидал, что он здесь. Он говорил, что хочет остаться в Париже.
Возникла небольшая пауза. Салли угостила внимательного пуделя конфеткой.
— Надо же! — сказал рыжеволосый, и голос его от полноты чувств дрогнул. — В жизни не встречал такой красивой девушки!
Слова рыжего, столь откровенно заявившего миру о своей точке зрения, Салли удивили, хотя, скорее, приятно. Девушка с широкими взглядами, она посчитала их вполне обоснованными. Спутник его, напротив, был откровенно шокирован.
— Дорогой мой! — воскликнул он.
— Да ничего страшного, — успокоил его рыжий. — Она не понимает. В этом городишке никто ни слова не знает по-английски. Если бы я не вспомнил какие-то обрывки французских фраз, я бы уже с голода умер.
