ненужному насилию.
У меня челюсть отвисла от удивления. Оказывается, король, как и мастер Эйрант, не хотел пользоваться «чинна» по его прямому назначению. Он считал, что одной только демонстрации мощи, которой мы обладаем, будет достаточно, чтобы осажденный город открыл ворота!
— Мне кажется, — сказал я. — Что лорд Брезель ни за что не капитулирует! Он прекрасно знает, что его ожидает!
— Ну да, — король кивнул, посыпая лист бумаги песком и стряхивая его на пол. — Нам всем известно, какой он упрямец! Только ты не забывай, что не он один решает судьбу Лие. Сенаторы не захотят умереть под развалинами! Они сдадут город, как только увидят, что чаша весов склонилась в нашу сторону.
— А как же Братья Креста? — спросил я. — Я слышал, что их даже больше, чем воинов корпуса Единорога, даже вместе с наемниками вместе взятыми! Они могут захватить власть в городе и перебить сенат, если заподозрят их в предательстве.
Лицо короля помрачнело, нервным движением он свернул депешу и поставил на расплавленный сургуч свою печать.
— Эту напасть мы обсудим отдельно, — сказал мастер Кеандр. — Пришло время проверить, чему ты научился в крепости Маген!
Пленник сидел привязанный к креслу. Его окровавленные руки были прикручены к подлокотникам проволокой с шипами.
— Мы захватили его сегодня ночью, — сказал король. — Когда провели отвлекающую атаку с осадными башнями!
— Выходит, — ахнул я. — Что ночной штурм был только для того, чтобы взять в плен одного из Братьев Креста?
— Магистра Братьев Креста, — поправил меня мастер Кеандр. — Он о многом сможет нам рассказать, если мы сумеем развязать ему язык.
Пленник засмеялся, выругался на неизвестном мне языке и сплюнул себе под ноги кровавой слюной.
— Он говорит по-нашему, — стоящий за спинкой кресла скаут схватил пленника за волосы и дернул назад. — Мы сами слышали!
Брат Креста вновь выругался и засмеялся.
Я сделал шаг вперед. Пленник скосил на меня глаза и презрительно хмыкнул.
Это был крупный немолодой мужчина, с бычьей шеей и волнистыми светлыми волосами перепачканными кровью. Его лицо было гладко выбрито, а на волевом подбородке белел старый шрам.
Одет он был в тяжелую кольчугу, покрытую грязным сюрко, с нашитым на него красным крестом. На носках его огромных сапог тоже красовались красные кресты.
— Это крепкий орешек, — скаут выпустил волосы пленника из своей руки. — Позвольте, мы немного над ним поработаем! Он у нас быстро запоет!
Брат Креста надменно выпятил подбородок и что-то рявкнул, глядя на короля с нескрываемой ненавистью.
— Не думаю, что у вас что-то получится, — сказал мастер Кеандр. — Похоже, что он не боится ничего на этом свете!
Король, не отрываясь, глядел в бесцветные глаза пленника. Тот не отвел взгляда и только усмехнулся.
— Быть может, он боится колдовства? — сказал мастер Кеандр, поворачиваясь ко мне.
Я увидел, как задвигался кадык магистра, когда он сглотнул. Его глаза закрылись, а губы сжались в тоненькую бесцветную полоску. Заставить этого пленника говорить будет совсем не просто!
— Ты знаешь, кто перед тобой? — король указал на меня пальцем. — Это мастер-колдун из крепости Маген! И знаешь, почему у него такие черные пальцы?
Пленник вздрогнул, и его связанные проволокой руки судорожно впились в подлокотники кресла.
Он бросил быстрый взгляд на мои пальцы, и его лицо побледнело.
— Чтобы на них не было видно крови, — прошептал король. — А ее будет очень много, когда он начнет вытягивать из тебя душу!
Дыхание пленника стало прерывистым, а на лбу выступили крупные капли пота.
Похоже, что этот здоровяк и в правду поверил словам короля!
— Он сожрет твою душу как отбивную, — король продолжал шептать магистру прямо на ухо. — И ты навсегда станешь его рабом! Ты будешь служить нам сотни лет, пока твое бездушное тело будет разлагаться, и мясо отваливаться от костей!
Пленник прикусил губу так, что кровь потекла по его подбородку и закапала на сюрко.
— Ты можешь выбрать, — мастер Кеандр присел перед магистром на корточки. — Быструю смерть, если ответишь на все наши вопросы, или вечное гниение, если предпочтешь молчать!
— Вы лжете! — голос пленника оказался сильным и глубоким. — Такое не под силу даже вам, порождениям тьмы!
Король встал.
— У тебя был шанс, но ты от него отказался, — сказал он с видимым сожалением. — Ничего, мы найдем себе более разумного собеседника. Обидно, что ты обрекаешь себя на вечные муки понапрасну.
Мастер Кеандр кивнул мне.
— Приступайте мастер-колдун, он в вашем распоряжении!
Взгляд пленника метнулся ко мне, и остановился на моих пальцах. Похоже, что он и в правду верил, что я могу лишить его души!
Магистр вздрогнул и застонал, когда я протянул к нему руки. Его лицо исказилось, превратившись в страшную маску! Я еще никогда не видел, чтобы человек так чего-то боялся!
— Прочь от меня, нечистая тварь! — закричал пленник, и голос его сорвался на визг. — Будьте вы все прокляты!
Я набросил на него петли из маны, как учил меня Килит, и слегка потянул. Спинка кресла затрещала, мана рассекла сюрко на полосы и врезалась в кольчугу.
Глаза пленника вытаращились от ужаса, когда он почувствовал, как невидимые путы сжимают ему грудь.
— Ты все еще можешь спасти свою душу, — равнодушно заметил король, наблюдая за реакцией магистра. — Только скажи, и все это прекратится.
Обрезки дерева, бывшие всего миг назад спинкой кресла, посыпались на пол. Мана впилась в кольчугу со всех сторон, с легкостью разрезая ее, и впиваясь в плотный кожаный поддоспешник.
Пленник забормотал молитвы, его голова откинулась назад, а на вытаращенных от ужаса глазах выступили слезы.
— Не искушай меня, демон! — прошипел он сквозь крепко стиснутые зубы. — Лучше сразу убей!
— Ну что ты, — король покачал головой. — Смерть это не твой удел! О смерти ты будешь молить нас еще многие столетия!
Петли маны обхватили голову магистра. Я потянул за них другой рукой. Брызнула кровь, мана рассекла пленнику нос и разрезала уши. Еще одно движение и его голова расколется как грецкий орех!
Король предупреждающе положил руку мне на плечо. Я потянул за нити, и разрезанная на лоскуты кольчуга, со звоном осыпалась на пол.
Магистр, одетый в окровавленные лохмотья тихонько взвыл, когда струна маны рассекла ему верхнюю губу.
— Хватит, — едва слышно прошипел он. — Не нужно больше!
Я отпустил ману, освобождая воина из ее смертельных объятий, и сделал шаг назад. У меня самого голова шла кругом, от страха и ненависти, которые передались мне от пленника. Во рту остался привкус крови, а перед глазами до сих пор стояли страшные звериные хари, какими, вероятно, видел нас Брат Креста.
